Пирожки со свинцовой начинкой
История советских криминальных «ноу-хау» сегодня изучена и освещена различными СМИ основательно и добротно. И всё же время от времени откуда-то из тайных схронов отечественных спецслужб всплывают специфические истории, упорно подтверждающие, что «ничто человеческое людям не чуждо». Например.
Налетай, подешевело!
Россияне, взрослевшие в эпоху «развитого социализма», отлично помнят, что самым доступным народным лакомством в те годы были… обыкновенные пирожки. В школьных столовых это хрустящее лакомство с повидлом, жареное на неопределённом масле, продавали школярам за родительский «пятачок». На вокзальных полустанках они же, но уже с разнообразными начинками, продавались чуть дороже, но неизменно завоёвывали рынок сбыта обязательными свежестью и вкусом.
Обороты этой нехитрой торговли в громадном Союзе были очень велики, а стало быть, и прибыль от неё – тоже весьма и весьма ощутима! Шустрые и румяные, как матрёшки, тётки-разносчицы со своих примитивных лотков на колёсиках за одну лишь вокзальную смену умудрялись распродавать до нескольких десятков тысяч(!) пирожков охочим до нехитрого советского «фаст-фуда» спешащим пассажирам. И все были довольны: дирекция вокзальных ресторанных трестов – за неиссякаемый поток живого нала, пассажиры – за универсальный быстрый перекус, тётки-продавцы – за то и другое вместе…
Конвейер всеобщего блаженства работал бесперебойно: ведь для удовлетворения «нужд трудящихся» в недрах Минторга СССР также бесперебойно пыхтел аж целый НИИ Главного управления пищевого оборудования, где инженеры выдумывали всё новые технологии и устройства для быстрой выпечки этих универсальных пирожков!
Вскоре таковые были изготовлены, одобрены ГОСТами и в приказном порядке расставлены на всех вокзалах, полустанках и перронах Советского Союза. Опытные повара, выпекавшие до того привычное народное лакомство по бабушкиным рецептам вручную, поначалу эти «шайтан-машины» саботировали, но… приказ есть приказ: процесс «пирожкового творчества» резко ускорился. Стало быть – ещё больше возросла и прибыль! Единственное, что при этой механизации стало заметно уменьшаться – так это фактический расход сливочного масла, необходимого для выпечки: до полутора граммов с каждого(!) пирожка.
В иное время таковой результат, конечно, подлежал бы массовому освещению в прессе и дальнейшему внедрению везде, куда партия бы сочла нужным его внедрить. Опять же – грамоты, премии, «доска почёта»… В нашей истории всё пошло иначе.
Откуси и передай товарищу?
Директора двух имевшихся на Свердловском ж/д вокзале ресторанов, некто Лопатин и Першинов, самыми первыми сообразили, что лишь в их вотчинах и лишь на пирожках ежедневно совершенно законно к концу рабочей смены естественным путём экономится до… 45 кг качественного сливочного масла! Законная неучтёнка? Да это же «Клондайк! Эльдорадо!» – как утверждал сыщик Жеглов-Высоцкий в боевике «Место встречи изменить нельзя».
Оба директора, подсчитав внезапную возможную, но уже – личную прибыль от свалившихся на них технологий, решили открытием с вышестоящим руководством ресторанного треста не делиться: ведь тогда пришлось бы делить с ними и шальное бабло, а денежки, особенно – лихие, отдавать никто не хотел.
Вместо рапорта уже о готовой естественной экономии почти 17 тонн(!) масла Лопатин и Першинов призвали в дело своих послушных замов – Куценко и Исайкину. Так бывшие до того лишь сослуживцами рестораторы враз стали… соучастниками, и, как говорил один известный советский персонаж, – «процесс пошёл».
Свой сухарь лучше чужого пирога?
Поначалу рестораторы шли путём обычных расхитителей: оставшиеся килограммы масла банально тащили домой. Одаривали ими родственников, за полцены распродавали знакомым. Когда поняли, что и они сами, и их близкие, и знакомые халявным продуктом уже начали сочиться, схему было решено изменить.
Теперь сами пирожки стали выпекать… чуть меньшими от прописанного в ГОСТе весом. В результате – стало «экономиться» не только левое масло, но и вся разнообразная начинка самих пирожков, которые огромными количествами успешно разлетались и в самих ресторанах, и в станционных буфетах, и с тех же самых уличных лотков на колёсиках. Росла и левая выручка от их продажи. Когда теневой оборот стал просто огромным, компаньоны стали решать: что с ним делать? Решение было единогласным и по всем криминальным «понятиям» правильным: пора делиться и с директором Свердловского треста дорожных ресторанов Акатовым, т.е. взять в дело и его самого!
На разговор с большим начальником и принципиальным членом бюро райкома КПСС товарищем Акатовым Лопатин и Першинов пошли вместе: так и убеждать проще, и обороняться от большевистского гнева, если что не так в разговоре пойдёт, легче. Но всё пошло «как надо»: услышав о предложении, директор треста Акатов радостно визгнул, пожурил компаньонов за то, что те аж целый год утаивали от него благую весть и пожал их трудовые руки. Особенно символичным жест стал после того, как эти руки сразу положили на рабочий стол члена бюро райкома партии Акатова замасленный конверт с его первым трудовым авансом в семь тысяч рублей. Оговорив отдельно свой дальнейший ежемесячный гонорар почти в тысячу рублей, директор Акатов под портретом Ильича на стене благословил сотоварищей на успешный промысел. Те облегчённо вздохнули, так как ожидали услышать гораздо большую сумму оброка.
Где пирог с крупой, там и всяк с рукой
Не зря на Руси издавна в почёте мудрость: «аппетит приходит во время еды». По этой же схеме работала и пирожковая вокзальная бригада: мало того, что огромный поток «левых пирогов» и так давал шальные деньги, Акатов с главбухом умудрились резко сократить и штат вокзальных продавщиц вкусного криминала, кратно увеличив план продаж среди оставшихся. Освободившуюся зарплату выписывали… на самих себя: семь бед – один ответ?
Впрочем, о грядущей беде никто из участников тогда и думать не хотел: кто поднимет руку на верного члена партии, опытного управленца и вообще приятного во всех отношениях человека – директора треста Акатова? Да и доказать что-либо криминальное в его действиях, как думали все участники преступления, практически было невозможно: план регулярно перевыполняется, переходящие вымпелы и прочие стяги уверенно красовались в Красных уголках треста, на городской Доске почёта – уверенные и сытые лица всех криминальных активистов. Целый год Свердловская вокзальная шайка безбоязненно набивала не только карманы, но и алюминиевые молочные бидоны пачками уворованных сторублёвок: счёт шёл уже на сотни и сотни тысяч! То, что осталось после покупок дорогих шмоток, мебели, драгоценностей и прочих отметин «красивой жизни», Акатов, Лопатин, Першинов, Куценко, Исайкина и привлечённая челядь рангом пожиже без особой выдумки закапывали на участках своих прикупленных «по случаю» дач. Как говорили они на совместных шашлычных посиделках – «на всякий случай». И наступил-таки, как всегда нежданно, тот самый, не к ночи упомянутый, «всякий случай» и в их жизни.
Пироги да блины – а там сиди, да гляди…
Ревизоры в Москве, анализируя регулярные отчёты о работе вокзальных торговых точек страны, оборудованных «умными» устройствами для ускоренной выпечки, обратили внимание на то, что в них обязательно указывалось количество сэкономленного в процессе выпечки сливочного масла. Во всех, кроме… Свердловского треста ж/д ресторанов.
Конечно, это обстоятельство проверяющих заинтересовало. Затем – насторожило. Опаска появилась ещё и потому, что и в самом Союзном Минторге к тому времени на свердловских махинаторов активно «за долю малую» работала целая бригада прикормленных чиновников-информаторов. Акатову позвонили: дескать, руби концы и ложись на дно, иначе спалимся все вместе! Но то ли шальные деньги вытравили у директора вокзального треста все остатки самосохранения, то ли он действительно уверовал в собственную непотопляемость, но тревожному сигналу Акатов особого значения не придал: одной проверкой больше, одной меньше, – откупимся, если что…
Правда, о сигнале он на всякий случай с ухмылкой рассказал подельникам. Те, в отличие от главаря, сразу насторожились. В тот же вечер, как потом установило следствие, они начали лихорадочно избавляться от улик: жгли документы и купюры, выливали в канализацию растопленное масло (потом оно по законам физики застыло, и опера, нещадно матерясь, выгребали из импортных унитазов т.н. «вещдоки»). Но по законам криминального жанра легко и быстро преступление лишь совершается. А вот сокрыть содеянное – это извечная проблема мошенников всех уровней. Тем более, что в Свердловское УВД из Москвы сразу были срочно переданы все документы ревизорской проверки, где фигурировали предварительные суммы в сотни тысяч рублей. Вскоре начались задержания, аресты, обыски, запоздалые раскаяния и т.д.
По меркам сегодняшних и, увы, уже привычных для обычных россиян многомиллиардных чиновничьих хищений отовсюду, где можно и нельзя, добыча свердловских жуликов покажется детской игрой в казаки-разбойники. Но дело происходило в 1962 году, когда по настоянию бесноватого генсека Хрущёва за хищения госимущества в особо крупных размерах суды безропотно выносили попавшимся хищникам «расстрельные» приговоры. Не миновала эта участь и группу Акатова и К°.
Пироги до того доведут, что и хлеба не дадут
Инициатору громкого дела директору ресторана Першинову судьи первому скороговоркой выписали смертный приговор. Его коллега директор Лопатин получил 15 лет строгого режима: спасло и полное, хоть и позднее, раскаяние, и то, что он с винтовкой в руках дошёл на войне до Берлина. Их замы в зале суда прослезились, услышав о том, что им суд отмерил «всего-то» по 10 лет уральской тюрьмы. А вот директора треста ж/д ресторанов Акатова, неосмотрительно согласившегося возглавить идею своих подчинённых, суд тоже не пощадил: вместе с Першиновым он был приговорён к расстрелу. Таков финал.
P.S.
Сегодня та далёкая история смотрится уже скорее трагикомично: за что погибли сами, сломали жизни себе и родным – за какие-то пирожки с повидлом? Представляю, как от души будет смеяться, например, Анатолий Чубайс где-то на вилле близ Хайфы, прочитав вдруг этот текст… Искренне и громко…
Поделиться
Поделиться
