Маленькая повесть
ЩЕПОТКИН Вячеслав Иванович – прозаик, журналист, публицист.
Родился и вырос в Волгограде. Учился в Ленинградском государственном университете им. Жданова на факультете журналистики. После окончания был корреспондентом региональных газет в Кандалакше (Мурманская область), Ярославле, Костроме, Смоленске, Волгограде. Затем работал в газете «Известия» (сначала – корреспондентом по Казахстану, потом – обозревателем в Москве).
После «Известий» работал в парламентском журнале «Российская Федерация сегодня», благодаря чему узнал многие политические процессы изнутри. Результатом стал роман «Крик совы перед концом сезона» о развале Советского Союза. Затем был опубликован роман «Дуэль алмазных резидентов» – остросюжетный политико-экономический детектив о полной приключений, драматической борьбе за огромное, на многие миллиарды долларов, алмазно-бриллиантовое наследие Советского Союза.
В январе 2018 года романы «Крик совы перед концом сезона» и «Дуэль алмазных резидентов» были удостоены Большой литературной премии России.
В 2019 году вышел сборник повестей и рассказов «Разговор по душам с товарищем Сталиным». В заглавной повести впервые в советской и российской художественной литературе приводятся подлинные (благодаря открытым архивам ОГПУ, НКВД, МВД и МГБ) цифры жертв так называемого «Большого террора» 1937–1938 годов и вообще сведения обо всём количестве репрессированных с 1921 по 1953 год.
В 2021 году вышло второе, дополненное издание данного сборника. В него включена новая повесть «Билет на поезд к вечной мерзлоте». О содержании говорит название предисловия: «Удержит ли Россия свой Дальний Восток?».
В книге «Люди на дороге жизни» автор делится с читателями увлекательными эпизодами своего богатого жизненного пути, где нашлось место и судьбоносным встречам, и журналистским победам, и активному участию в бурной общественно-политической жизни СССР и России. И если вы не знаете, как могут быть связаны сорванный голос и первый полёт человека в космос и чем Вячеславу Щепоткину сегодня обязаны абсолютно все владельцы домов с земельными участками, – читайте эту книгу, и ни один вопрос не останется без ответа!
В 2024 году вышло четвёртое издание романа «Дуэль алмазных резидентов».
Новая книга повестей и рассказов «Мужчинами не рождаются», «Билет на поезд к вечной мерзлоте» и «Северные бывальщины» рассказывает о людях ищущих, переживающих за Россию и способных пошутить, чтобы не так грустно было.
Глава 1. Прерванное счастье
– Ты ненадолго, Гена? – обнимая сына, с улыбкой спросила Марина Николаевна.
– Да нет, мама. Встречу возле метро Оксану, и сразу придём домой.
Марина Николаевна ласково погладила тёмные волнистые волосы Геннадия. Как она любила его! Лучшего сына, думала она, и желать нельзя. Правильно говорят: самые красивые дети рождаются при большой любви. Она недурна собой. Прекрасен лицом и статью муж Дима. И Гена взял от них всё самое красивое. Характер – добрый, отзывчивый – они, конечно, воспитывали. Но скорее сын просто перенимал то, что видел в матери и отце.
Нравилась Марине Николаевне и девушка Геннадия Оксана. Прямо под стать ему: покладистая, улыбчивая, с мягким характером. На днях, когда Оксана была у Соколовых и пила с ними вечерний чай, Геннадий обнял девушку и сказал родителям:
– Мы хотим расписаться. Стать мужем и женой. Не возражаете?
У Марины Николаевны часто забилось сердце. Неужели она потеряет дорогого человека? Но вряд ли. Наоборот, приобретёт ещё одну хорошую душу. И сердце забилось ровнее. Как врач-терапевт, Марина Николаевна знала – это признак здорового спокойствия.
– Мы с отцом не возражаем. Правда, Дима?
— Будем только рады увидеть внука или внучку.
– Да не в единственном числе, – мягко улыбнулся Геннадий. – У нас будет, как говорили в старину, семеро по лавкам.
– Хорошо, – заявил отец. – Поведу, как сокол соколят.
– Старый сокол, – улыбнулась Марина Николаевна
– Прям уж старый!
– Ну, не старый… не старый, – согласилась жена.
Они до сих пор не раз вспоминали тот повернувший их жизнь вечер, когда восемнадцатилетняя первокурсница медицинского института Марина и студент технологического университета Дмитрий Соколов случайно встретились на дне рождения общего знакомого. До этого знать не знали друг друга, а тут обоих словно облило тёплым светом. Марина сразу и неотвязно влюбилась в высокого красивого парня. И он почувствовал в ней что-то такое, без чего дальше жить не мог. Они безоглядно слились друг с другом. Через несколько месяцев поженились. Ещё через некоторое время родился сын.
Марине было нелегко учиться и воспитывать крохотное счастье. Но пошёл работать на престижный завод Дмитрий. Молодым помогали родители. Марина стала известным терапевтом в городской поликлинике. Муж – уважаемым на заводе инженером.
Геннадий два года назад закончил тот же, что и отец, университет. Только выбрал другую профессию – стал программистом в службе информационной безопасности оборонного предприятия. И вот теперь обещал сделать молодых ещё родителей дедом и бабушкой, рассчитывая на большое количество детей.
– Ты не против? – спросил он Оксану, прижимая её к себе.
Девушка немного смутилась от оглашения тайны, но тут же улыбнулась и согласно кивнула. Она оканчивала медицинский институт. Чтобы быстрее набраться опыта, пошла работать в городскую поликлинику медсестрой к врачу-педиатру. Поэтому Геннадий ходил встречать её по вечерам у метро.
Они уже давно должны были прийти. «Наверное, зашли куда-нибудь», – подумала мать. И вдруг почувствовала боль в сердце, словно от какого-то удара. «Что такое?» – заволновалась она. И непонятная тревога охватила женщину.
После этого Марина Николаевна уже не могла успокоиться. Боль словно раздирала сердце. Мать быстро накапала валокордин, чтобы успокоиться. Гораздо больше, чем всегда советовала своим пациентам.
Вдруг позвонили в дверь. Дмитрий Олегович, сразу успокоившись, пошёл открывать. В дверях стояла Оксана.
– А где Гена? – с тревогой почти выкрикнула мать.
– Я ждала… Думала, он дома.
Соколовы переглянулись.
– Может, разминулись? – с неуверенной надеждой сказал Дмитрий Олегович. – Надо позвонить.
Он набрал знакомый номер, включил громкую связь. Долго шли только гудки, и никто не отвечал. Наконец раздался жёсткий мужской голос:
– Вы звоните Геннадию Дмитриевичу?
– Да, да!
В трубке опять замолчали. Затем тот же голос, похоже, преодолевая волнение, сказал:
– Он не может ответить. Он вообще не сможет ответить. Он убит.
Стоявшая рядом с мужем Марина Николаевна побелела. Ноги её подогнулись, и женщина упала на пол.
Глава 2. Трагедия у детской площадки
Дмитрий Олегович бросился к жене, поднял её. Она не открывала глаз. Лишь когда муж донёс её до кровати и уложил там, едва слышно прошептала:
– Геночка… Как же так?..
Первые горестные хлопоты – с опознанием, с возбуждением уголовного дела, с выяснением деталей трагедии – муж взял на себя. Марина Николаевна была как каменная. Почти не говорила. Ни разу не задавала никаких вопросов. Только при опознании, увидев мёртвое, красивое лицо сына с закрытыми глазами, снова упала в обморок, успев только прошептать: «Как же так?»
На работе ей дали отпуск, но она не смогла быть дома. Суровая, с неподвижным, словно окаменевшим лицом Марина Николаевна принимала пациентов, и те, зная её трагедию, не заговаривали о страшной беде, а только старались уйти поскорее. Безмолвное людское сочувствие оттаивало края заледеневшей души, понемногу проникая глубже.
Она уже знала, как всё произошло. Геннадий шёл к станции метро мимо детской площадки в соседнем дворе. Там гуляла молодая женщина с маленьким ребёнком. Возле площадки стояли почти вплотную друг к другу два чёрных больших внедорожника. В каждом сидело по парню. Они поставили между машинами складной столик, разложили на нём закуску и пили водку. Это была уже вторая бутылка – первая, пустая, валялась у площадки. Парни громко матерились, над чем-то хохотали и снова наливали в пластиковые стаканчики водку. Женщина взяла ребёнка за руку и быстро повела прочь.
В это время возле машин оказался Геннадий Соколов.
– Ребята, не надо материться!
– Пошёл ты, козёл!
– Тут же женщина и ребёнок. Перестаньте хамить, не материтесь.
Один из двоих поставил поднятый было стакан, достал из «бардачка» большой нож и бросил второму:
– Сделаем шашлык?
– Я двумя руками за!
Первый вышел из машины, подошёл к Геннадию и с ухмылкой всадил ему в живот нож. Парень вскрикнул, сломался пополам. Второй спокойно вышел из машины, тоже с ножом и, глянув на согнутого человека, ударил в спину, под сердце.
– Что вы делаете? – закричала, не успевшая далеко отойти женщина с ребёнком.
– Ах ты стерва! Тоже хочешь этого? – рявкнул первый, вытирая нож о куртку лежащего на земле человека…
Долго шло следствие. Убийцами оказались сыновья «состоятельных людей» областного города К. Отцом того, который предложил «сделать шашлык», был хозяин водочного завода Курбатов. Другой оказался сыном Шейко, владельца главного в городе банка. Богатые родители купили целую стаю адвокатов – десять человек. Двое из них были московскими пройдохами.
Адвокаты всеми силами мешали следствию, оправдывали убийц. Обвиняли Геннадия в том, что он первым начал оскорблять спокойных товарищей.
Однажды двое москвичей пришли к Соколовым с предложением денег. Каждый богатый родитель обещал по миллиону рублей за то, чтобы мать и отец простили их сыновей.
Марина Николаевна сначала не поняла, о чём они говорят. А когда уразумела, плюнула ближнему адвокату в лицо.
– Ну смотри, падла! – процедил тот, вытираясь накрахмаленным платком.
Дмитрий Олегович кинулся к нему, схватил за галстук. Второй стал выручать коллегу.
– Дима, брось его! – сурово произнесла Марина Николаевна. – Руки долго надо будет отмывать.
Потом начался суд. Адвокаты, сменяя друг друга, рассказывали, какими благородными людьми являются убийцы.
– Виктор Курбатов, – говорил один, – страстно любит животных. Он не обидит ни кошку, ни собаку. Нам отец рассказывал, что сын привёл больного бездомного пса и несколько месяцев выхаживал его. Разве может такой человек, с такими чувствами без всякой причины посягнуть на жизнь другого человека?
Не меньше благородств отыскивали адвокаты в поведении и второго убийцы – Виталия Шейко. Оказывается, он к каждому празднику дарил матери цветы, а школьным учителям преподносил подарки.
Правда, на вопрос прокурора, в каких классах он учился, когда дарил подарки, адвокат заявил:
– В четвёртом, потому что дальше учёба шла трудно.
– А сколько классов Виталий закончил?
– Семь, – неохотно ответил адвокат.
Все защитники в один голос повторяли, что конфликтную ситуацию создал сам Геннадий Соколов. Он, дескать, обзывал их грязными словами, грубо матерился и грозил избить. Нашли вроде бы «свидетеля» – какого-то бомжа, который в тот момент «гулял возле детской площадки».
– Как Соколов обзывал двух водителей внедорожников? – спросил прокурор.
– Ну сказал… Это… Суки вы! А какой выпивший человек такое стерпит? – заявил «свидетель».
– Значит, они были выпивши?
Бомж ухмыльнулся.
– А то! Я пустую бутылку потом подобрал… Они вторую заканчивали.
Показания неудобного «свидетеля» тут же стал опровергать один из московских адвокатов.
– Гражданин просто не рассмотрел, что пили ребята. Никакую не водку. Они принимали «Байкал» и «Буратино».
Бомж обиделся.
– А то у меня глаз нету! Водку пили.
Однако следующая свидетельница, та самая женщина с ребёнком, вообще опровергла не только слова бомжа, но и само его присутствие возле детской площадки.
– Не было там этого «свидетеля», – уверенно сказала она. – Я одна была с ребёнком и всё видела, как они убили парня.
Марина Николаевна сидела в зале между мужем и Оксаной. Услышав последние слова, она снова начала терять сознание. Но заметивший это Дмитрий Олегович быстро вынул из кармана пузырёк с нашатырным спиртом и, приоткрыв пробку, поднёс к лицу жены. Обморок Марины Николаевны прошёл, не успев углубиться.
Поскольку двое убийц нигде не работали, положительные характеристики на них поступили в суд от странных организаций: администрации клуба автогонщиков, от редактора местной газеты «Четыре колеса», пишущей на автомобильные темы, от местного подразделения МЧС – якобы граждане В. Курбатов и В. Шейко активно помогали тушить пожар в старом пустом коровнике. Отдельная положительная характеристика поступила от губернатора области. В ней было сказано, что владелец водочного завода господин Курбатов Г.И. и владелец банка «Надёжный» господин Шейко С.Б. уделяют много внимания проблемам области. Помогают муниципальной и самое главное областной власти решать насущные задачи развития города К. и других населённых пунктов области. Кроме того, они успешно занимаются воспитанием своих детей.
Марина Николаевна рассчитывала, что суд по достоинству оценит злодеяния убийц её сына. Даже требование прокурора дать каждому по десять лет колонии строгого режима она считала недостаточным наказанием за смерть Геннадия. Но прозвучавший приговор вызвал потрясение. Каждый был осуждён на три года лишения свободы в колонии-поселении.
– Этого не должно быть! – крикнула она, вставая.
– Ведите себя прилично! – одёрнула судья. – А то я прикажу вас вывести из зала суда.
Марина Николаевна даже не села, а просто упала на стул.
Глава 3. Оружие в женской руке
Она уже почти не слышала шума в заполненном зале. Гул возмущённых голосов, крики. Слова мужа и Оксаны доходили до неё как сквозь вату в ушах. В голове билась только одна мысль: «И это наказание? Это справедливый суд?»
Начавшая было оживать, она снова закаменела. Теперь никто не видел улыбки на её осунувшемся лице. Никому не удавалось услышать тёплую нотку в её голосе. Мысль о подлом суде и несправедливом наказании постоянно бередила ум, сжимала сердце. Как врач, Марина Николаевна понимала, что это может привести к печальным последствиям.
А тут ещё начали появляться необычные сны. К ней подходил Геннадий, садился рядом и, печально глядя в её остановившиеся глаза, говорил: «Как же это так, мама? Я мёртвый, а они живы!»
Марина Николаевна во сне не знала, что сказать сыну. Она только понимала, что его надо успокоить. А успокоенность Геннадия утешит её боль.
– Геночка, красавец мой, – говорила она во сне. – Ты навсегда в моём сердце. Как порадовала меня медсестра в роддоме, когда поднесла тебя к моей груди и сказала: «Красавец!» Они всегда так говорят матерям, чтобы те были довольны своим ребёнком. Но ты был действительно красив! Это отмечали все. Не говоря обо мне…
Сын являлся ей во сне раз за разом. То она видела, как везёт его в детской коляске. Он поднимает своё личико к ней, беззаботно и счастливо смеётся. То вела сына – маленькая ручонка в её ладони – по утреннему свежему асфальту в детский сад, и обоим было радостно друг с другом.
Потом он явился во сне уже взрослым юношей и, обняв мать, прошептал ей: «Как я люблю тебя, мама!»
В следующий раз, когда сын явился ей во сне и печально повторил фразу о том, что он мёртв, а они живые, Марина Николаевна почувствовала, как у неё текут слёзы.
– Я приду к тебе, Геночка! Я обниму тебя, мой дорогой… Мы будем вместе там, где ты сейчас. А эти выродки… Их Бог накажет. Нельзя оставлять это зло без наказания.
После явлений сына во сне Марина Николаевна стала всё чаще думать о Боге. Как-то раз даже зашла в церковь. Долго рассматривала иконы, не зная, к кому обратиться. Увидела икону Богородицы с ребёнком на руках. Поставила перед ней свечку. Но при этом вспомнила старую поговорку: «Бог-то Бог, да сам не будь плох!» Не сможет эта женщина с ребёнком наказать убийц, как они того заслуживают.
Сны, сначала редкие, со временем стали повторяться всё чаще. Она просыпалась и, боясь разбудить Дмитрия, в сильном волнении вставала с постели, ходила по комнате, вглядывалась в серую от уличных фонарей темноту углов, будто надеясь встретить там сына.
Муж не раз видел всё это. Но молчал, ожидая слов жены. Наконец она не выдержала, рассказала:
– Дима, ко мне во сне приходит Гена. И говорит о несправедливости: он мёртв, а они живы.
Муж прижал её, стал гладить, не зная, как успокоить. Мысли о Геннадии каждый день появлялись и у него. Вызывали боль и страдание. Как будто оторвали что-то такое, без чего жить стало невыносимо тяжело. Но он старался успокоить жену. Говорил, пересиливая себя.
– Что же мы можем сделать, Маришенька? Оттуда не возвращаются.
– Но тогда и этих мерзавцев надо было наказать. Пожизненно, – отвечала жена.
Мысль о необходимости наказания стала просто преследовать Марину Николаевну. Что такое три года колонии-поселения для этих отпрысков богачей? Ей говорили, что им туда привозят лучшие продукты, кажется, возможно достать даже спиртное. А вскоре вообще стало известно, что убийц могут освободить по УДО. Женщина заволновалась: что такое УДО? Оказалось: условно-досрочное освобождение. Срок отбывания сократят до двух лет.
Нет, этого допустить нельзя. Нельзя, чтобы они жили, когда любимый сын мёртв. «Их надо убить», – подумала Марина Николаевна и ужаснулась этой мысли. Что значит убить? А это значит отомстить за смерть Геннадия.
С этого момента она знала, что делать. Нужно найти пистолет и научиться стрелять. И вдруг вспомнила: искать оружие долго не надо. Наградной пистолет умершего отца хранился вместе с его орденами и медалями в отдельном ящичке старого секретера.
Отец был полковником милиции. Много лет возглавлял отдел по борьбе с бандитизмом. Советская власть боролась с бандитами беспощадно. Каждого, кто был запачкан кровью, расстреливала. Так же поступала с руководителями групп организованной преступности. В итоге жизнь в стране на долгие годы стала спокойной. Люди не знали, что такое решётки на окнах, что значит не открыть дверь на звонок или на стук просителя, не говоря уже о том, что двери стояли не железные, а из материалов, которые, как говорится, можно было пальцем проткнуть. Народ спокойно гулял по поздневечерним и даже ночным улицам, не боясь грабежа или какого-либо другого страшного нападения. Самым опасным могла быть встреча с подвыпившим хулиганом. Да и то без ножа – ношение этого холодного оружия тоже сурово каралось.
Поэтому последние годы работы полковник Меркулов возглавлял ОБХСС – Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности.
Марина была поздним ребёнком. Когда отец умер, ей было восемь лет. Взрослея, она часто перебирала ордена и медали, осторожно открывала крышку таинственного ящичка. Боязливо брала в руки пистолет и читала выгравированные на медной пластинке слова: «Майору Николаю Алексеевичу Меркулову за беззаветную борьбу с бандитизмом».
Дочь аккуратно укладывала пистолет на место и закрывала секретер. Затем они изредка рассматривали награды с мужем, а когда повзрослел сын – с Геннадием.
– Геройский у меня был дед, – сказал однажды внук. – Вот бы мне быть похожим на него.
Постепенно обращение к реликвиям становилось всё реже, а пистолет они не брали в руки уже много лет. И даже забыли о его существовании. Теперь она внезапно вспомнила про него и достала из заветного ящичка в секретере. Пистолет холодно, тяжело лежал на ладони. Марина Николаевна решила не трогать в нём ничего, пока не изучит. Нашла книгу и тайком от мужа, когда он был на работе, стала изучать грозное оружие – пистолет Макарова. Дмитрий ничего этого не знал.
Теперь предстояло научиться главному: стрелять. Женщина выбрала тир подальше от дома. Тренерам изложила легенду. Дескать, когда-то её отец был награждён именным пистолетом Макарова. Ни его, ни оружия давно уже нет. Но в память об отце она хотела бы научиться стрелять.
Марина Николаевна стала приезжать в тир один, а то и два раза в неделю. Занятия были платные, но это её не волновало. Главное, она должна научиться стрелять очень хорошо.
Тренеры радовались успехам известного в городе врача-терапевта. Она с двадцати шагов попадала в глаз нарисованного человека, в центр лба, в область сердца.
– Может быть, вы примете участие в соревнованиях? – предложили ей.
– Нет, спасибо, – скупо улыбнулась женщина. Она заметила, что иногда снова стала улыбаться, хотя и очень сдержанно. – Нет такого приза, который предложат устроители соревнования.
Она знала один приз: встречу с двумя человекоподобными зверями, убившими её дорогого сына. Она должна посмотреть в их глаза, когда убийцы увидят взведённый пистолет.
А время встречи приближалось. Как обещали адвокаты, благодаря условно-досрочному освобождению срок убийцам сократили с трёх до двух лет. Потом стала высчитывать, сколько времени они просидели во время следствия под арестом, превращая часы в дни. Выход из колонии приближался ещё быстрее.
Никто так не ждал встречи с вышедшими из заключения, как Марина Николаевна Соколова. Ждали, конечно, и родственники. Но они и радовались, и тревожились. Даже по внешнему облику, по разговорам было видно, что пришло заматеревшее зверьё. Напившись, оба грозили убить женщину с ребёнком, которая «посадила их» своими показаниями. Не могли без злобы говорить о матери убитого ими человека. Она требовала для них то смертной казни, то пожизненного заключения. Кричала, что их обоих надо расстрелять.
Марина Николаевна ходила к той детской площадке, которую теперь запомнила на всю жизнь. Думала, они обязательно приедут туда, не смогут не насладиться воспоминаниями. И однажды два огромных дорогих внедорожника прибыли на страшное место. Марина Николаевна шла с работы. Тяжёлая сумочка оттягивала плечо. Теперь она всегда носила в ней пистолет. Увидев огромные гробы-машины, ускорила шаг. Между автомобилями, как и в тот далёкий, но ставший навечно близким день, стоял столик. Наверное, другой. Но с прежними бутылками и стаканчиками.
Марина Николаевна подошла сзади и встала между машинами. Виктор Курбатов, тот, который тогда предложил «сделать шашлык», увидел её:
– Тебе чего, тётка? Может, выпить хочешь?
– Хочу. Твоей крови, тварь!
Она быстро раскрыла сумочку, выхватила пистолет, взвела курок и увидела выпученные от страха глаза. Выстрелила прямо в один из них. Негодяй упал на руль, надавив на кнопку сирены.
Женщина повернулась ко второму. Но тот, уже поняв, в чём дело, выпрыгнул из машины и, увидев поднятый на него пистолет, заорал, перекрывая рёв машинной сирены:
– Спасите! Помогите! Убивают!
Он бросился бежать, но Марина Николаевна знала, куда стрелять. Туда, куда эта сволочь всадила нож её сыну. Прямо в сердце. Туда же выстрелила и она.
Откормленный бугай дёрнул ногами и затих. Но, насмотревшись детективов, заполнивших все телеэкраны, мстительница знала, что в таких случаях делают контрольный выстрел. Она подошла и выстрелила ему в голову.
Пока Марина Николаевна уходила, автомобильный сигнал продолжал реветь. И смолк, лишь когда она ушла далеко. Видимо, кто-то прибежал и сдёрнул тело с руля. Она шла, дрожа от волнения. При этом всё время повторяла: «Я отомстила им за тебя, Геночка. Отправила туда же, куда они сбросили тебя».
Дежурный полицейский с удивлением посмотрел на приятную довольно молодую женщину с очень бледным лицом, на котором выделялись слегка подкрашенные губы и чёрные брови. Её беспокойство насторожило его, а когда она вытащила из сумочки пистолет, только успел нажать кнопку тревоги и поднял руки вверх. Однако женщина положила пистолет через окно на его стол и сказала:
– Я убила двоих. Арестуйте меня.
Лейтенант схватил пистолет и хотел выскочить из своего помещения, но к нему уже бежали вооружённые полицейские.
– Что такое? – громко и строго спросил капитан.
– Она убила двоих и сама сказала об этом.
Марина Николаевна повернулась к капитану.
– Да. Я убила двух подонков. Вон лежит пистолет. Из него. Теперь вы можете делать со мной что угодно. Можете расстрелять. Можете посадить. Я выполнила свой долг. Отомстила за убийство сына. Я сделала то, чего не сделал суд.
Глава 4. Суд начинается
Весть о расстреле сыновей двух местных богачей быстро облетела всю область. Причём о расстреле не кем-нибудь, а известным врачом-терапевтом Мариной Николаевной Соколовой. Сотни людей знали её лично. Другие были наслышаны о внимательном отношении этого доктора к пациентам, третьи знали, что она жена ведущего инженера одного из оборонных заводов Дмитрия Олеговича Соколова. Как же это случилось? Как уважаемая женщина взяла в руки оружие? И что толкнуло её на этот исключительный поступок?
Марину Николаевну сначала арестовали, но потом отпустили под подписку о невыезде.
Начинать расследование о том, где она взяла пистолет, не было никакой необходимости. На его рукоятке красовалась пластинка с выгравированными фамилией, именем и отчеством владельца. А Николая Алексеевича Меркулова –легендарного борца с бандитизмом знали не только ветераны областного управления внутренних дел. Его приводили в пример молодёжи. Единственная вина наследников была в том, что они не сдали наградное оружие. Но Марина Николаевна была уверена, что наградной пистолет вместе с остальными наградами должен храниться в семье.
А вот двойной расстрел – это уже тянуло на большое уголовное дело. Дмитрий Олегович посерел, переживая за жену. Он не знал о её приготовлениях и потому тоже был поражён. Но внутренне одобрял такой поступок и даже гордился женой.
По-другому вели себя родители убитых. Они клеймили Соколову в двух местных газетах, по местному телевидению, платя большие деньги за предоставляемые площадь и время.
Однако совсем иначе стали реагировать авторы в социальных сетях. Под разными псевдонимами они писали, что этих подонков сам Бог покарал руками матери убитого ими прекрасного парня. Так же под псевдонимами авторы описывали похождения двух дрянных молодых людей. Всё это начинало склонять общественное мнение в пользу Марины Николаевны.
В противовес нанятым сверхбогатыми родителями адвокатам Соколовы тоже нашли трех человек. Первые не столько выискивали, сколько придумывали положительные оценки для своих мёртвых клиентов, поскольку что-либо хорошее об этих двоих сказать было невозможно. Адвокаты же Соколовых пытались найти за псевдонимами людей, которые сообщали в социальных сетях негативную информацию о сыновьях местных «олигархов». Обе силы готовились к судебному ристалищу.
И тут в городе К. появилась ещё одна группа юристов. Это были представительницы Всероссийского общественного движения «Материнская сила». Оно уже было известно в стране. Там, где какая-нибудь женщина-мать попадала в тяжелейшую ситуацию, стали всё чаще появляться представительницы этого нового общественного движения. Его создала Вера Александровна Горностаева – активная смелая мать, одной из важных наград которой был орден «За личное мужество». Она не только руководила движением. Вера Александровна сама то и дело бросалась на защиту обиженных матерей. Борьба за одну трагическую судьбу продолжалась у неё целый год.
Из тюрьмы домой вернулся муж. Жена приветливо встретила его. Думала, отогреется душой, станет нормальным человеком.
Жили они в частном доме. Однажды, находясь в доме, женщина услышала истошные крики. Выбежала во двор и увидела, как освободившийся отец возле кучи дров в углу двора насилует трёхлетнюю дочку. Обезумевшая от происходящего мать бросилась к насильнику. По пути увидела лежащий на дровах топор. Схватила его и раскроила череп негодяю. И ее стали судить за убийство. Словно ангела лишила жизни, а не зверя.
Сначала приговорили к пожизненному заключению в колонии строгого режима. Но в судебное дело вцепилась Вера Александровна. Она участвовала в судах последующих инстанций, вплоть до Верховного. Вместе с адвокатами составляла ходатайства, разъясняющие, кем был убитый и что стало после инцидента с ребёнком. Дело тянулось почти год. Благодаря усилиям Горностаевой и её соратниц после каждого очередного рассмотрения срок наказания уменьшался. Наконец, последний суд вообще освободил женщину от наказания в связи с тем, что она действовала «в состоянии необходимой обороны, защищая жизнь ребёнка».
За несколько лет количество членов движения выросло почти до двух миллионов. И оно стало оправданно носить название «Материнская сила». Представительницы этого движения были одинаковы только в одном. Они являлись матерями. Но в остальном это были разные люди. Разные по характерам, по возрасту, по профессии. Учителя. Работницы промышленной сферы. Медики. Продавцы. Экономисты. Юристы. А среди последних – следователи, работники прокуратуры, адвокаты.
Узнав о трагедии в городе К., движение направило туда солидный десант.
В нём была и Надежда Алексеевна Лукьянова, известная как профессионал высокого класса, мать троих детей. Они поставили себе задачу: если не оправдать, то хотя бы максимально снизить наказание для Марины Николаевны. А для этого надо было разобраться в мотивах её поступка. Показать, что толкнуло нормальную женщину на столь жестокую месть. Поэтому, когда начался суд, адвокаты стали выкладывать обескураживающие факты.
Они давались им нелегко. Люди были запуганы, некоторые подкуплены. Но ненависть к сыновьям-отморозкам перекрывала страх и вызывала желание рассказать подлинную правду о них. В команде Лукьяновой были не только адвокаты. С ними приехали и две женщины-следователи.
Первым делом они обратились в госавтоинспекцию. Спросили, нет ли нареканий на водителей Виктора Курбатова и Виталия Шейко. Полицейские невесело рассмеялись. На первого было наложено 353 штрафа за грубые нарушения Правил дорожного движения, на второго – 342.
– Они ездили, как на самолёте летали, – сказал один автоинспектор.
– Не только по встречке, но и по тротуарам, где народ ходит, – добавил второй.
– Почему не наказывали? – спросила одна из двух пришедших матерей.
Инспекторы переглянулись. Было видно, что боятся говорить. Но один, помоложе, в погонах старшего лейтенанта ответил:
– Пробовали. Отобрали права и поставили машину на штрафстоянку.
Потом, помолчав, зло выговорил:
– Губернатор приказал начальнику управления, а тот нам не только вернуть права, но и пригнать машины прямо к гаражам нарушителей. Да ещё извиниться!
– А губернатор их родственник, что ли?
Инспекторы грустно усмехнулись.
– Не знаем. Может, он богатым и родственник, а простым – дядя чужой. Сын водочного магната сбил на перекрёстке человека – на красный свет летел. Возбудили дело. Адвокаты доказали, что Николай Кирьяныч, этот пострадавший, сам виноват. Должен был пропустить гонщика, несмотря на зеленый сигнал светофора для пешеходов. И судья Денежкина согласилась с этим.
Женщины переглянулись.
– Денежкина – это та, которая дала убийцам сына Соколовой по три года? – спросила одна из них.
– Кажется, она.
– А что же потерпевший? – задала вопрос другая.
– Ездит в инвалидной коляске.
– Безобразие! – возмутилась первая женщина-следователь.
– Если бы только это, – сказал старший лейтенант, почувствовав доверие к этим двум женщинам: – Ещё до колонии сын банкира Шейко на тротуаре сбил мать с коляской, в которой был ребёнок. Молодая мать сейчас инвалид – хромает, а ребёнок… ещё неизвестно, что с ним будет, когда вырастет. Выпал на асфальт, ударился головой.
– И тоже безнаказанно?
– Отец откупился. Дал женщине денег, кажется, триста тысяч – для наших мест это немало.
Одновременно другие матери-следователи пытались найти в социальных сетях реальных людей, которые прятались за псевдонимами и выплёскивали всё накипевшее о непотопляемых сыновьях двух богачей. Вышли на молодую женщину, изнасилованную обоими подонками. Та рассказала, что из-за угроз убить, а также деньгами её заставили замолчать. И пока они были живы, пострадавшая носила это горе в себе. Долго молчал мужчина, избитый ими за то, что сделал замечание за громкую музыку из машин, звучавшую до трёх часов ночи. Ему выбили зубы, повредили глаз. Мужчина запомнил сына банкира Шейко и написал заявление в полицию. Потерпевший оказался бульдозеристом дорожно-строительного управления. Отец-банкир зашёл к губернатору, представил дело как дружескую потасовку. Глава области позвонил подчинённому ему начальнику дорожно-строительного управления и велел надавить на избитого, чтобы тот забрал заявление. Восстановление выбитых зубов и лечение глаза банкир оплатил. Дело замяли.
Выясняя личности убитых, следователи и адвокаты движения «Материнская сила» то и дело натыкались на факты прикрытия вопиющих проступков не только родителями злостных негодяев, но и губернатором, а также некоторыми членами судов, областными чиновниками, подчинёнными непосредственно главе области. Дело вела теперь другая судья – Галина Сергеевна Фёдорова.
По поводу публикации литературных произведений обращайтесь по телефону: 8-495-981‑68‑36, по почте: rubtsova@argumenti.ru.
Поделиться
Поделиться
