Кредиты и банкротство: как списать проблемы?
За первое полугодие 2025 г. почти 260 тыс. россиян признаны банкротами в судебном порядке. Это аж на 35% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Причём в 97% случаев граждане сами инициируют своё банкротство, чтобы вылезти из трясины долгов. И конца-края этому процессу не видно, поскольку проценты по кредитам в последние годы как никогда высоки, но привычка брать в долг у населения уже сформировалась.
Лицом к клиенту
Параллельно с количеством банкротств физлиц в 2, 3 раза выросла и статистика утверждённых судом планов реструктуризации долгов граждан. Эта процедура предусматривает отсрочку и рассрочку погашения долгов, позволяя должнику избежать признания банкротом. Рост неслучаен: Верховный суд разъяснил детали процедуры, и суды стали чаще её применять даже вопреки желанию кредиторов. Не нужно забывать и 50 тыс. внесудебных процедур несостоятельности физлиц (за последний год), когда по заявлениям граждан в МФЦ им оказывается бесплатная адресная помощь.
Но картина закредитованности простых россиян всё равно устрашающая. Количество неплательщиков по кредитам растёт в среднем на 4 млн человек каждый год. У Федеральной службы судебных приставов находится более 25 млн производств о взыскании долгов с физлиц в пользу банков. Банкротные споры составляют 22% всех рассмотренных арбитражными судами дел в 2024 году.
Закон о банкротстве физлиц действует с октября 2015 г., и с ним происходит примерно то же, что и с новыми туфлями, – его постепенно разнашивают суды, юристы, банки и сами заёмщики. Принятый от отчаяния и отражавший в первоначальной редакции интересы банков, он на протяжении 10 лет по крупицам становился удобнее. Ведь поначалу самые отъявленные должники просто его проигнорировали. У них была своя стратегия, проверенная опытом и временем: запутавшись в кредитах, сиди тихо, работай в теневом секторе, официальные платежи проводи через кого-то из «чистых» родственников.
Государство быстро осознало, что такой партизан предпочитает иметь дело с наличными деньгами, не внося не только платежи по кредитам, но и обычные налоги. А государство как раз взяло курс на то, чтобы вывести всех теневиков на свет, предлагая им удобное необременительное налогообложение в качестве самозанятых и индивидуальных предпринимателей. А раз державные интересы в том, чтобы граждане не сидели в подполье, противоречат интересам банков, которые хотят вернуть свои деньги, то тем хуже для банков.
Какой-то один поворотный момент в изменении законодательства в интересах должников трудно выделить. Оно менялось по крупицам. Банкрота всё труднее выселить из его единственного жилья в меньшее по площади. Всё труднее прикрутить к выплатам ближайших родственников. Другая проблема в том, что государство пассивно в теме появления новых и новых должников.
Это и наша проблема
Примерно до 2010 г. власть видела в энергичном потребительском кредитовании лишь потенциал роста. Банки брали дешёвые кредиты на Западе и перепродавали их собственным гражданам. Как следствие, сказочно росли продажи автомобилей и бытовой техники. Поближе к потребителю перебрались десятки крупных отвёрточных производств, а ВВП надувался неплохими процентами роста. Банки, борясь за рынок, раздавали деньги в долг всем подряд.
Это само по себе чревато значительной долей невозврата и, следовательно, высокими ставками по кредитам.
Не беда: банки передавали проблемные долги коллекторским агентствам, которые действовали настолько жёсткими методами, что государству пришлось де-факто сворачивать их деятельность.
Но вскоре грянул очередной кризис, для банков пересохли кредитные реки Запада, а рассчитываться по старым долгам приходилось в подорожавшей валюте. К моменту принятия закона о банкротстве физлиц в 2015 г. среднестатистический заёмщик тратил на погашение кредитов порядка 45% своих ежемесячных доходов. Показатель же в 50% считается критическим, и из общества необходимо было выпустить пар. Власть оказалась перед невесёлым выбором: нужны новые законы, а соблюсти интересы и банков, и граждан проблематично. Нетрудно предположить, что выбор пал на банки, имевшие мощных лоббистов.
Как рассказывали «АН», западные законы о персональном банкротстве позволяют списать любые долги: например, вы отдаёте треть своих доходов в течение пяти лет – но никак не более. А по нашему закону гражданина могли признать банкротом даже после его смерти. Кредитор вправе оспорить сделки за последние три года и наложить руку на часть наследственной массы. Например, отобрать автомобиль, который папа-банкрот подарил дочке за два года до смерти. Известны случаи, когда покойнику начислялись проценты по кредиту, пока никто из родственников не вступил в право наследования. К выплате долгов могут приобщить не только поручителя, но и бывшего супруга. Например, люди цивилизованно развелись, разделили кредитную жилплощадь: муж смог платить ипотеку за свою квартиру, а жена – нет. Отобрать жильё могут у обоих.
С другой стороны, появился цивилизованный способ решить проблему самых безнадёжных долгов. Если человек должен более 500 тыс. рублей и не платит 90 дней, он может написать заявление в арбитражный суд с просьбой признать себя банкротом. Начнётся судебная проверка, и если доводы гражданина признают убедительными, его имущество уйдёт с молотка.
По закону нельзя продавать недвижимость, если она единственная у должника, его личные вещи, награды, призы. В течение пяти лет он не сможет брать новые кредиты, заниматься предпринимательской деятельностью, у него отзываются все лицензии. Суд может наложить лапу на часть его заработка в течение пяти лет и запретить выезд за границу.
Конечно, такой вариант не каждому подойдёт. В первые годы действия закона банкротились в основном жители Москвы, Петербурга, Самары, Екатеринбурга и ещё нескольких крупных городов. Они рассчитывают когда-нибудь разбогатеть, поэтому хотят списать старые долги, соглашаясь на существенные неудобства в течение пяти лет, но никак не более. Однако до настоящей провинции, где концентрация бедняков наиболее велика, процесс просто не дошёл: там человек просто давно не платит по кредитам, взять с него нечего, а идти в суд он не видит никакого резона.
Но со временем резоны появлялись. Прошедшие процедуру банкротства в 2020 г. на всех были должны около 320 млрд рублей, а погасили менее 4%. Это говорит о том, что процедурой стали чаще пользоваться те самые простые люди. Сегодня юристы подстроились под реальных бедняков, а негативные последствия личного банкротства в России во многих аспектах уже менее существенны, чем в Европе, где народ всеми силами пытается реструктуризировать долги и даже пустить с молотка недвижимость, чтобы не получить клейма «личного банкротства».
Законодательная база за годы действия закона менялась именно в пользу должников. В 66% случаев банкротство гражданина регистрируется, даже если банку не удалось получить с него ни копейки. Но это возможно, только если он добросовестно сотрудничал с правосудием и не скрывал имущество или мешки с деньгами. Официально лишь 5% банкротов-физлиц пытались обмануть суд. Хотя, возможно, приставы не слишком усердно ищут собственность должников.
Сама процедура банкротства остаётся довольно болезненной. Разорённый человек должен найти себе арбитражного управляющего, подтвердить свою платёжеспособность, внести депозит на счета арбитражного и оплатить публикации в СМИ о состоянии своих дел. В реальности управляющий может начать его доить, поскольку полностью распоряжается деньгами на банковском счёте. Процедура банкротства ведь может растянуться на годы, а может пройти за несколько месяцев – зависит от управляющего. Он может затянуть для вас эту муку, например, отчитавшись, что вы получили какой-то кредит или ездили отдыхать на Бали. Не ездили? Извольте доказать! Процесс банкротства – полностью бумажный, и рвать на груди рубаху бессмысленно – остаётся покорно собирать документы на каждый чих. Или договориться с управляющим, как с инспектором ГАИ.
К радости банков, в России выросло поколение, считающее жизнь в кредит нормой и не готовое снижать уровень потребления, несмотря на любые катаклизмы. За банками в России чаще всего стоит государство, которое эффективно истребляет конкурентов при помощи административного ресурса. А значит, и выдача кредитов населению – вопрос выживания той же власти.
Люди всё чаще берут новые кредиты, чтобы закрыть старые, – перекредитовываются. Таких, по разным оценкам, 30–50%. Даже когда официальные доходы россиян падали, наблюдался бум потребительского кредитования. Однако, раскрывая для них долговые объятия, власть рискует проспать перегрев, когда доведённые до отчаяния люди потеряли шансы вернуть долги и мечтают лишь разрушить систему, которая их породила.
Поделиться
Поделиться
