Как формировался американский менталитет и зачем Трампу Канада
Кому-то ответ на этот вопрос кажется очевидным: империалисты хотят урвать новые территории. Но по этой логике Соединённые Штаты должны были все 250 лет своего существования мечтать оттяпать Канаду – огромную по территории, скромную по населению, богатую ресурсами и культурно близкую самим США. Однако история не знает ни одной американо-канадской войны, да и сама идея никогда не была популярна. Чтобы осознать суть маневров президента Трампа, необходимо понять, кем считала себя Америка в разные периоды и куда поворачивает сейчас.
Град на холме
Любая формирующаяся нация должна самой себе ответить на вопрос «Кто же мы такие?». Есть два основных пути: воспевать прошлое, объединяясь в качестве наследников какого-нибудь великого мифа, либо противопоставить себя кому-то внешнему. К услугам отцов-основателей США первый вариант отсутствовал: у Северной Америки не было истории в европейском понимании. Хотя большинство первых переселенцев были британцами, их трудно было объединить и на основе общей культуры. Ведь что общего у пуритан Виргинии, квакеров Пенсильвании, католиков Мэриленда и обитателей лондонского дна, которым филантропы помогали начать новую жизнь в Джорджии?
Зато переселение за океан позволяло актуализировать второй способ самоопределения – через общие идеалы, противопоставленные остальному миру. На дворе гуляла эпоха Просвещения, но до середины XVIII века её главные идеи оставались лишь усладой образованных европейских умов. Успех американской Войны за независимость 1775–1883 гг. представил реальный образец переустройства жизни на основании современных представлений о ней. Для блистательных европейских монархий время начало обратный отсчёт: они выглядели уже как пережитки старого мира, а мир двинулся в сторону модели, предложенной заокеанской республикой.
Библия была основой американской самоидентификации. Первые переселенцы не только ради собственной земли и заработка перебрались через океан – они желали «создать образец христианского благочестивого дела». Как сформулировал первый губернатор Массачусетса Джон Уинтроп: «Мы должны понимать, что мы будем сияющим градом на холме». Символично, что он был кембриджским юристом, учёным-экспериментатором и пуританским пастором одновременно. Точно так же и США сочетали несочетаемые ранее вещи.
Как и любая другая страна, Америка нуждалась в жизнеутверждающей триаде на манер уваровских «православия, самодержавия, народности». За включение в Декларацию независимости поспорили классическая формулировка неотъемлемых прав человека Джона Локка, обещавшая «жизнь, свободу и собственность», и вариант Томаса Джефферсона – «жизнь, свобода и стремление к счастью». Джефферсон победил, к ужасу европейских элит, внушавших народам, что высшее благо – умереть за них на войне, избежав при жизни большого количества грехопадений. И вдруг счастье как высшая цель! Более того, ролевой моделью для США стало государство дохристианского периода – Римская республика. Отсюда и новая столица в Вашингтоне с сенатом на Капитолийском холме под куполом в классическом стиле.
Сами штаты по своему положению не были похожи на европейские провинции. State – это именно государство по Конституции. Де-юре союз штатов со столицей в Вашингтоне – это примерно то же самое, что союз Франции, Германии, Италии и прочих европейских государств со столицей в Брюсселе. Никто же ведь не сомневается, что Дания – это независимая страна. Примерно так же себя осознают и жители Коннектикута. Поначалу должность президента США, как ни дико звучит, мало что давала. До Первой мировой войны налогов собиралось немного, но даже с этих крох 80% оставалось на местах. Когда появилась телефонная связь, президент Гровер Кливленд лично снимал трубку в Белом доме – секретарши у него не было.
Но мало ли что можно продекларировать. И с какими идеями экспериментировать. Важно, чего нация добилась на основе своих ценностей. А в экономике США, казалось бы, ничего не могли противопоставить Европе с её начавшейся в XIII веке коммерческой революцией, к XVII столетию перешедшей в революцию промышленную. На стороне Старого Света были и копившиеся с древности капиталы, веками разработанные земли, налогоплательщики, дороги, шахты, порты, торговые маршруты. А на территории нынешних США колонистов не ждало ничего, кроме недоверчивых индейцев, бескрайних лесов и целинных земель. Но даже имей они фабрики и инфраструктуру под стать европейским, Америке было бы сложно конкурировать вследствие географической удалённости от основных рынков.
Тем не менее не прошло и ста лет с победы в Войне за независимость, как американцы стали восприниматься носителями прогресса наравне с англичанами и французами. Они строили первые железные дороги в России, корабли и армию в Японии, снабжали повстанцев в Греции. К началу XX века они уже были первой экономикой мира, хотя всего 150 лет назад в лесах близ заводов Форда бегал Чингачгук. Вашингтон ни цента не потратил на главный мегапроект – Тихоокеанскую железную дорогу с востока на запад страны. У частников был стимул вкладываться: они могли продавать земли вокруг дороги (от 1 до 5 км) – и с лихвой отбивать свои расходы на рельсы и мосты.
Поворот слева направо
С момента основания США их внешнюю политику декларировали в духе идей Просвещения: дескать, мы собираемся со всеми торговать, а не воевать. Ни колонии нам не нужны, ни европейские войны, поскольку не они приносят процветание. Тем не менее необходимость поддерживать интересы американских производителей в мире признавалась. Есть мнение, что и создание США было продиктовано внешнеполитическими причинами: мол, правительство в Вашингтоне лучше сможет отстаивать интересы де-факто независимых штатов.
Однако такая политика обернулась взятием Вашингтона и сожжением Белого дома в 1814 году. Дело в том, что далеко не все британские колонисты поддерживали войну за независимость от метрополии. Сотни тысяч из них остались верны короне и ушли в Канаду. Новая англо-американская война началась с претензий Вашингтона: дескать, королевский флот притесняет нашу торговлю. «Передача нам Канады, опорной точки этих макиавеллевских комбинаций, должна стать обязательным условием мирного договора», – писал Томас Джефферсон. Но кончилось известно как: «красные мундиры» сожгли столицу США. И это были, по сути, канадские войска, находившиеся в распоряжении генерал-губернатора Канады Джорджа Прево.
Американцы осознали, что без военной силы даже в Новом Свете не обойтись. Вскоре всерьёз началось формирование армии и флота, а «доктрина Монро» разъяснила приоритеты: всё, что происходит в Западном полушарии, касается нас напрямую. После войны с Испанией в конце XIX века США стали похожи на обычную колониальную империю, имея протекторат над Кубой, Филиппинами, Пуэрто-Рико, Западным Самоа. Правда, они легко предоставляли этим территориям независимость. А о присоединении Канады до Дональда Трампа больше никто всерьёз не помышлял.
Тем не менее образ «града на холме» никуда не исчез из лексикона американских политиков. Он всплывал всякий раз, когда США отправляли войска во Вьетнам, Ирак или Афганистан. По сути, простым американцам снова и снова пытались предъявить Других, чьи ценности в корне противостоят нашим: дикарей-индейцев, коммунистов, исламистов. Оказалось, что без образа врага американская самоидентификация неважно работает даже сегодня. Хотя попытка не акцентироваться на Других стала заметнее при Бараке Обаме и Джо Байдене.
Постепенно американский истеблишмент стал левым и хитро перевернул доску, расчерченную отцами-основателями. «Жизнь, свобода и стремление к счастью» стало пониматься как право агрессивно требовать у государства исполнения своих хотелок. Равенство в правах когда-то виделось как отсутствие сословных перегородок, а превратилось в появление якобы «угнетённых групп», которым теперь все должны.
Словно римские граждане, американцы не платили прямых налогов до Первой мировой войны. А основные деньги крутились на Уолл-стрит и в бюджетах регионов. Сегодня доля госрасходов в ВВП доросла до 44%. В 2002 г. запустили «чертёж американской мечты», чтобы помочь людям с низкими доходами получить дом. А на самом деле побороться за голоса чернокожих и латиноамериканцев. Даже безработным выдавали ипотечные кредиты под плавающий процент, привязанный к ставке ФРС. А она к 2007 г. взяла и выросла в пять раз. Потуги правительства разогнали рост цен на жильё до 15–18% в год (больше процента по кредиту), и народ задумался: а зачем работать, если можно вселиться в хоромы, взяв кредит, платить копейки, а через пару лет продать подорожавший дом по переуступке вместе с долгом.
Когда в моде левые идеи, для политиков главное – не дать упасть зарплатам и вырасти числу безработных. Тем более в 2008 г. демократ Барак Обама стал первым чернокожим президентом США, для которого «равенство», а не «процветание» было главным словом. При нём денежная масса выросла на 4, 5 трлн долларов. Госдолг взлетел с 9 до 19 триллионов. На этом фоне запустили программу всеобщего медицинского страхования Obamacare, а предельная ставка подоходного налога выросла с 35 до 40%: средний класс платил за заигравшихся в ипотеку бедняков. Власти уже привыкли на любой вызов отвечать ростом государственных расходов. И в 2010-е Америка на глазах начала утрачивать свои узнаваемые черты.
Политический проект Дональда Трампа ориентировался на недовольную переменами часть общества. И он вполне успешно переводит на современный язык заповеди отцов-основателей: мы заигрались в попытки привить наши ценности иракцам и афганским талибам. Они – и есть Другие, до которых нам нет дела. Если мы действительно будем «градом на холме», никому и не потребуется настраивать демократию – они сами двинутся в нашем фарватере.
Территориальная экспансия – это нечто новое в американской политике за последние сто с лишним лет. Однако популист Трамп взял на вооружение и её, увидев, к какому сплочению и воодушевлению нации привело, например, включение Крыма в состав России в 2014 году. Но если идея сделать Канаду 51-м штатом повышает рейтинг Трампа, это означает, что в Америке даже консерваторы подзабыли, благодаря чему их страна когда-то стала успешной. И на практике означает не «возвращение величия», а лишь правый поворот в сторону realpolitik. Правда, такой поворот означает серьёзную ломку сложившейся системы. И может заклинить руль.
Поделиться
Поделиться
