Бизнесмена обвинили в создании «преступного сообщества» из-за отказа дать взятку
«Я столько помогал следствию с поимкой преступников!» — воскликнул известный ульяновский предприниматель Нурали Латыпов, когда областной суд рассматривал его жалобу на заключение под стражу. Но 2 ноября Ульяновский областной суд не удовлетворил апелляцию основателя сети бытовой техники «Погода в доме» на решение о продлении срока нахождения в СИЗО. Такая «гримаса правосудия» в целом укладывается в канву неприятностей, обрушившихся на успешного бизнесмена, счастливого семьянина (у него три дочери и сын) и щедрого мецената в последние годы. Сегодня он обвиняется по одной из самых суровых статей уголовного кодекса — 210-й (организация преступного сообщества, от 12 до 20 лет лишения свободы). Ранее ему инкриминировалась ст. 172 УК РФ (незаконная банковская деятельность, до 7 лет заключения), и Латыпов сначала был под подпиской о невыезде, а затем ему запретили «определённые действия»: пользоваться интернетом, бывать на развлекательных мероприятиях и контактировать с другими участниками дела.
«Юридическая техника такова, что под преступное сообщество можно подвести совет директоров любой корпорации, где один из членов замешан в нарушениях закона», — сетовал в своё время президент Владимир Путин. В 2020 году в закон были внесены поправки, согласно которым бизнес, который изначально не создавался для совершения преступления, не может иметь статус ОПС. Однако до сих пор правоохранительные органы широко используют 210-ю статью, когда не хватает доказательств по основным пунктам обвинения, либо как средство надавить на подследственных.
В конце 2019 года Нурали Латыпов был обвинён в том, что, по версии правоохранительных органов, он «незаконно совершал банковские операции по переводу денег, получив при этом доход на сумму в 2,25 млн рублей». «Мы стали слишком крупно работать, поэтому у органов начали появляться такие подозрения, — говорил тогда бизнесмен. — На самом деле мы честно работаем. Многие меня знают в городе, и никаких преступных моментов никогда [в моей работе] не было. Я не преступник». Действительно, по итогам 2018 года выручка ООО «Уютный дом» увеличилась с 422 млн до 850 млн руб., прибыль — с 2,3 млн до 4,8 млн рублей. Выручка ещё одной компании Латыпова «Домашний уют» выросла с 12,9 млн в 2017 г. до 32 млн в 2018-м.
На фоне таких оборотов обвинение в хищении двух миллионов выглядело как минимум несерьёзно. Однако, возможно, что истинная подоплёка претензий к Латыпову прояснилась позднее, когда к предпринимателю обратился капитан полиции Максим Юрин, оперуполномоченный Управления экономической безопасности и противодействия коррупции УМВД. Через цепочку посредников он передал Латыпову, что готов прекратить проверки его компаний за 11 млн руб. и пообещал дальнейшее покровительство за полмиллиона в месяц.
Однако бизнесмен не согласился и обратился в силовые структуры. В итоге Юрин получил пять лет строгого режима, лишился капитанского звания, а претензии к Латыпову закончились прекращением преследования и судебным штрафом. Теперь же против него вновь выдвинуто обвинение в незаконной банковской деятельности, но уже на гораздо большие суммы и в составе… организованной преступной группы!
Бизнесменам действительно свойственно стремление извлекать максимальную прибыль при ведении бизнеса, порою они неоправданно в свою пользу трактуют те или иные положения закона. А иногда и действительно, как они говорят, «черт попутал», и они признаются: да, допустили нарушения, каемся, готовы понести наказание, но не являемся же мы криминальными авторитетами и бандитами!
Как известно, ответственность за организацию преступного сообщества и участие в нем была внесена в Уголовный кодекс РФ в 1996 году. Тогда это было обусловлено необходимостью бороться с организованными преступными группировками.
«Это наивысшая форма организации при совершении преступлений. На бытовом языке преступное сообщество — это банда. Люди объединились для систематического совершения преступлений и извлекают из этого выгоду. Но потом, видимо, кому-то пришла в голову «светлая» идея судить по этой статье и другие организации», — комментирует комментирует ситуацию партнер юридической компании ФБК Legal Александр Ермоленко.
По его словам, помимо структурированности, к признакам преступного сообщества относят иерархическую систему, численностью не менее двух человек, распределение ролей и доходов. Эти особенности тоже присущи всем коммерческим организациям. «Вот есть фирма: директор, заместитель директора, бухгалтер. Между ними тоже есть распределение ролей, соподчинение. Они что-то, например, украли. Только они не становятся от этого преступной иерархией, — поясняет Ермоленко. — Но следствие говорит, что раз есть все признаки преступного сообщества, а они еще и совершали преступления, значит, это и есть ОПС».
Позицию адвоката разделяет и общественный представитель уполномоченного при президенте РФ по защите прав предпринимателей Дмитрий Григориади: по чисто формальным признакам следователь может кого угодно, кто занимает в компании материально ответственную должность, признать участником преступного сообщества. «А то, что деятельность подобного «преступного сообщества» очень далека от реального бандитизма, участники которого занимаются рэкетом, похищением людей, заказными убийствами, — отдельная тема», — отмечает Григориади.
Как считают практически все представители адвокатского сообщества, вменять за экономические правонарушения статью 210 УК РФ необоснованно. Коммерческие фирмы не обладают главной отличительной чертой преступных сообществ: их действия не носят насильственный характер, и они не представляют собой повышенной опасности для общества. Приравнивать экономические правонарушения к настоящим ОПГ неправильно.
Еще одним рычагом давления на предпринимателя становится угроза получения длительного срока. «Одно дело — тебя посадят на пять лет, а другое — на 20. В каком случае ты будешь более сговорчивым и готовым делиться? Когда тебя запирают в СИЗО и пришивают 210-ю статью — тут действительно можно сильно испугаться», — отмечает Ермоленко.
При помещении предпринимателя в СИЗО его бизнес в большинстве случаев рушится, также как приостанавливаются и все социальные проекты, которые он мог финансировать. Случай с Нурали Латыповым – наглядный тому пример. В связи с арестом предпринимателя приостановлена его постоянная помощь бойцам СВО, за которую он удостоился благодарности ВрИО командира в/ч 73612 гвардии полковника Золотарева. Приостановлено финансирование действующих профессиональных федераций шахмат, фигурного катания, под угрозой закрытия оказались бесплатные детские футбольные школы, которые спонсировал Латыпов. Обыски в офисах и магазинах организаций бренда «Погода в доме» фактически парализовали их деятельность, под угрозой увольнения оказались около трехсот сотрудников.
Ульяновск – город достаточно небольшой. Что называется, все друг друга знают, а предприниматели уровня Латыпова здесь тем более на виду. Он родился и всю жизнь провел в этом городе на Волге, все известно, что он не был замешан и не примыкал ни к каким криминальным структурам. Поэтому предъявление ему обвинения по столь тяжкой статье не может не вызывать у людей ощущения несправедливости и, мягко говоря, предвзятости к нему органов правопорядка.
Как известно, избрание меры пресечения в виде заключения под стражу – это не наказание со стороны Фемиды. В доказательство того, что Латыпов, отец четверых детей, один из которых малолетний, не скроется от следствия, говорит тот факт, что он уже год находится под следствием и, что называется, по первому зову является на допросы. Более того, он активно сотрудничает со следователями, дал признательные показания в экономических нарушениях. И даже переквалификация следствием статьи на значительно более тяжкую, по законодательству, не является основанием для изменения меры пресечения.
В «Обзоре практики рассмотрения судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей», утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 18.01.2017., говорится, что суды правильно исходили из того, что заключение под стражу не может быть обосновано только тяжестью преступления. Продолжать совершать незаконные действия, находясь, например, под домашним арестом, предприниматель тоже не будет иметь возможности, так же как и оказывать влияние на свидетелей. Тогда в чем смысл подобного заключения предпринимателей под стражу? Чтобы он признался под давлением в том, чего не было?
Заместитель главы Верховного суда Владимир Давыдов указывал, что суды оправдывают 40% всех лиц, которым было предъявлено обвинение по ст. 210 УК. Комментарии, как говорится, излишни.
По словам Владимира Путина, 83% предпринимателей, на которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. При этом лишь 15% дел закончилось приговором: «То есть их попрессовали, обобрали и отпустили. И это, конечно, не то, что нам нужно с точки зрения делового климата», — четко и недвусмысленно заявил президент страны. Причем заявил он это не в каком-нибудь интервью журналистам, а в послании к Федеральному собранию. То есть это было прямое указание гаранта Конституции руководителям всех ветвей власти, представители которых присутствовали в зале и внимали главе государства. Вопрос теперь только в том, как исполняются на практике эти указания и действительно ли служители закона служат этому закону и своему президенту?
Поделиться
Поделиться
