Стакан кефира для чемпиона
В Советском Союзе, не инфицированном Интернетом, главными СМИ были, конечно, телевидение и газеты. Даже несмотря на то, что они тоже были заражены грибковой инфекцией по названию «агитация», информацию всё же давали более-менее объективно.
Во всяком случае, когда речь заходила о престижных спортивных соревнованиях, в которых участвовали советские спортсмены, все публикации принимали вид объективных боевых сводок с линии фронта.
Эпохальный шахматный матч 1978 года в филиппинском Багио между Анатолием Карповым и Виктором Корчным — тому подтверждение.
Матч без права на ошибку
Карпов, ставший гроссмейстером в 19 лет, на этот матч прилетел уже в звании чемпиона мира, которым стал в 1975 году, отобрав титул у скандального американца Бобби Фишера. Тот, очевидно просчитав возможный неутешительный для себя исход игры, от схватки в последнюю минуту… просто отказался. Корона автоматически перешла к советскому мастеру.
В матче с Корчным Анатолию Карпову предстояло не только лишь защищать звание чемпиона мира. Интрига была в том, что претендент на шахматную мировую корону Виктор Корчной до 1976 года тоже был советским гражданином, азы шахматного искусства с 13 лет постигал в ленинградском Дворце пионеров, стал гроссмейстером в 25 лет. Четырежды был чемпионом СССР, входил в «Золотой фонд» советского спорта, но… с одного зарубежного турнира в Союз просто не возвратился. Став идейным «невозвращенцем», Корчной тут же попал в списки врагов Советской власти и в публикациях СМИ стал именоваться просто «претендентом» без фамилии. Знай наших?..
Так что обычная шахматная доска в Багио для участников матча превратилась и в своеобразное поле боя двух идеологий. Перед Карповым, помимо спортивной необходимости отстоять звание чемпиона, стояла задача политическая и куда более сложная: доказать всему миру, что именно советская шахматная школа самая сильная. Самая умная. Самая победоносная. В общем, самая-самая шахматная! Если учесть, что за матчем в Москве лично следил и генсек ЦК КПСС Леонид Брежнев, можно представить уровень ответственности, которая рухнула на плечи Карпова.
Е-2… Е-4. Далее — до победы?
В большом спорте, естественно, и интриги многоразмерные. Особенно в шахматах, где участники меряются не размером бицепсов или умелой подсечкой, но лишь — силой интеллекта и ума и возможностью их максимального применения для достижения победы. Очень многое при этом зависит и от той подготовки, т.н. «домашнего задания», которое шахматисты получают во время тренировок у себя на родине под руководством опытных коллег-наставников. В тренировочный штаб Карпова входили такие асы, как Михаил Таль, Лев Полугаевский и Евгений Васюков. Были, конечно, и опытные психологи, следившие за эмоциональным состоянием спортсмена: уровень именно эмоций на том матче по всем показателям зашкаливал неимоверно! Во многом нервозности и участникам, и зрителям задавали, конечно, западные СМИ. К слову сказать, наша пресса от них старалась тоже не отставать: идеология, чтоб её…
18 июля 1978 года оба гроссмейстера сели друг против друга, чтобы начать свой первый игровой день в этом матче, которому было суждено продлиться аккурат до 18 октября того же года. Но этого тогда игроки не знали. Как не знали и того, что до объявления имени чемпиона им предстоит сыграть 32(!) сложнейшие шахматные партии!
Если в команде Карпова основной упор был сделан не только на лозунг «Партия — наш рулевой», но в большей мере, конечно, — на самом шахматном искусстве, то у его «претендента» он был выстроен исключительно на недавно приобретённой им внезапной классовой ненависти! Детонатором таковой была руководительница штаба Корчного — некая Петра Лееверик, женщина странной судьбы, удачно совместившая не только должность идейной наставницы, но и… любовницы Корчного.
Она родилась в довоенной Австрии, которая явила миру и Адольфа Шикльгрубера, известного под псевдонимом Гитлер. Странное совпадение, хотя… В 1946 году молоденькая студентка Лееверик попала в поле зрения советской службы СМЕРШ. Оказалось, что в перерывах между лекциями и зачётами девушка, проживавшая в советской зоне ответственности Австрии, старательно… собирала данные о наших военных подразделениях и за «долю малую» передавала их американцам. Девицу арестовали. Доказательств вины было достаточно. Осудили за шпионаж на 16 лет. Могли, кстати, и расстрелять. Из сытой Австрии Петра переехала в один из красноярских лагерей. Так бы там наверняка и сгинула, если бы не пришедший к власти Хрущёв, который традиционно мечтал стать в глазах униженной Европы миротворцем и благодетелем (вернул немцам зачем-то и шедевры Дрезденской галереи, которые те в основном награбили в музеях мира, не обойдя стороной и советские! — авт.).
После его указа Петра вернулась на родину венского кофе и вальсов не только свободной «фрау Лееверик», но и, конечно, — активной ненавистницей всего советского. Невозвращенец Корчной, попавшийся на её жизненном пути, стал весьма удобным идейным коллегой и способом заработка: в мире шахмат всегда шуршали огромные деньги. Петра стала и менеджером Корчного, и директором его финансового фонда, и руководительницей делегации в Багио. Ну а для полноты ощущений — и просто любовницей.
Отдайте мою ладью!
По уровню компромата и откровенного хамства та игра тоже вошла в мировой шахматный фонд! Штаб Корчного пытался всеми силами заставить чемпиона мира Карпова пойти хоть на какую-нибудь, пусть самую маленькую, но грубость или хотя бы — бестактность. Мечтали, конечно, чтобы он, как Остап Бендер, хотя бы украл с доски ладью Корчного. О том, чтобы действующий чемпион огрел претендента всей доской, возможно, тоже мечтали, но… игра шла ровно. За исключением некоторых «мелочей».
Перед началом игры Корчной вдруг потребовал… запретить психологу советской команды Владимиру Зухарю садиться в кресло первого ряда: дескать, тот будет гипнотизировать претендента! Судьи требование проигнорировали. Тогда Корчной и его подруга-менеджер Лееверик демонстративно отказались встать перед игрой вместе со всем залом во время исполнения почему-то «Интернационала». Почему вместо гимна СССР оркестр вдруг исполнил «Интернационал», до сих пор неясно: устроители клятвенно божились, что просто перепутали ноты. Советская делегация усматривала в этом акт идеологической дискриминации (похоже, не ошиблись: сегодня запреты российских гимнов и флагов на всех зарубежных соревнованиях стали узаконенной обыденностью — авт.). Однако от игры не отказались: воевать, так воевать!
Во время матча Карпову подали стакан кефира, который советские диетологи готовили по особому рецепту: такой напиток входил, например, и в меню наших космонавтов. Штаб Корчного тут же в перерыве заявил журналистам о том, что чемпион мира открыто пользуется допингом! Проверили: нет, не допинг… Игра продолжилась.
При этом в команде самого Корчного самыми активными (после Петры Лееверик, конечно) оказались йоги — некие Виктория Шеппард и Стивен Двайер. Эти люди были известны не только любителям шахмат, но и — Интерполу!
Именно в списках этой службы «йоги» проходили… как подозреваемые в попытке убийства(!) индийского дипломата. Были арестованы, но выпущены под залог. Каким образом попали на «матч века» и почему — именно как члены делегации Корчного, ни он сам, ни Петра Лееверик прессе пояснять не стали… Уже много позже матча один из «йогов» — Стивен Двайер — всё же был осуждён и сел в тюрьму за это преступление. Его подельница смогла откупиться традиционным «штрафом». Не исключено, что — из гонорарного фонда самого Корчного. Чудны дела твои… в мире йогов!
Лошадью ходи! Лошадью…
И сам Карпов, и его тренерский штаб уже после игры, на многочисленных пресс-конференциях подробно рассказывали о том, что в их жизни этот матч был, пожалуй, самым трудным. Во-первых, каждый новый день в Багио начинался со звонка из ЦК КПСС: Брежнев требовал ежедневного утреннего доклада о ходе поединка. Уровень такого контроля нашу делегацию, да и всё советское посольство на Филиппинах, конечно, держал в состоянии постоянного стресса. Дополнительных децибел в это напряжение вносил сам Корчной и его команда: не брезговали ничем…
Например, «претендент» во время игры неоднократно как бы «случайно» задевал под столом ногу Карпова. Вроде бы пустяк, и правилами подобная случайность никак не каралась, но по сути, конечно, игрока она хоть на миг, но отвлекала.
Злополучный стакан кефира, так и не признанный экспертами и судьями «допингом», тут же по настоянию Петры Лееверик был назван уже «спецсигналом», с помощью которого Карпову якобы подсказывали из зала нужные ходы. Бред, конечно, но… судьи по регламенту были обязаны его тоже рассмотреть! Сигналов, конечно, не обнаружили. Игру продолжили…
Всё это не могло не действовать на чемпиона. Был момент, когда Карпов в отчаянии сказал секундантам, что готов… отказаться от дальнейшей игры! В драматичную ситуацию вмешался случай: на матч в Багио срочно прилетел председатель советской Шахматной федерации, космонавт Виталий Севастьянов. Конечно, имел на руках личное послание Брежнева: выиграть матч любой ценой!
Оценив обстановку, Виталий Иванович в один из дней отдыха экстренно забрал Карпова из дворца в Багио и увёз его в… Манилу, где в тот день сборная СССР по баскетболу играла свой победный матч в чемпионате мира! Поездка стала настоящей «палочкой-выручалочкой»: увидев, как земляки в финале буквально закидали противников мячами, Карпов вернулся в Багио с единственным решением: «Чемпионом стану!» Сам Севастьянов позже рассказывал, что так сильно он не волновался даже во время двух своих непростых космических полётов…
Правда, нервное напряжение всё же дало себя знать: перед одним из матчей Карпов, уставший от провокаций Корчного, отказался подать тому руку для рукопожатия. По нормам ФИДЕ это считалось нарушением, но… судьи игру прерывать отказались: настолько очевидно всем уже были совершенно сознательные провокационные действия самого Корчного. Игра продолжилась, хотя штаб «претендента» попытался всё же разыграть и здесь карту «протеста»: дескать, у Корчного в СССР остались дети и законная жена… в заложниках у КГБ! Больше всех о законной жене Корчного журналистам рассказывала… его незаконная жена Петра: «О времена! О, нравы!..»
Последнюю, 32-ю партию при равном счёте 5:5, где и решалась судьба всего матча, Корчной решил играть самостоятельно, отказавшись от советов тренеров и секундантов. После ряда ходов понял, что это конец, и от дальнейшей игры отказался!
Всё… Финиш! Победа! Триумфальное возвращение в Москву! Бурная встреча в аэропорту! Севастьянов потом с нескрываемой доброй завистью сказал журналистам, что так радушно на земле не встречали даже космонавтов…
P.S.
Из Багио — в Нью-Васюки?
Корчной после поражения какое-то время ещё мелькал на различных турнирах. Встречался даже с Карповым, снова — неудачно. Затем тихо сошёл с мировой шахматной арены. В памяти знатоков остались лишь его мелкие провокации да злополучный стакан кефира, который именно для «претендента» оказался той самой «чашей позора», которую он прилюдно и постыдно испил на глазах всего мира!
Как говорится: «Бон аппетит…»
Поделиться
Поделиться
