Уральские космонавты приземлились на малой родине

31.03.2024

0 36 Время чтения: 15 мин.

На фото слева направо: Валентин Прокопьев, Сергей Прокопьев, Андрей Федяев, Дамир Юсупов, Дмитрий Петелин

По-настоящему звёздный десант высадился на минувшей неделе в Екатеринбурге: Герой России, командир экспедиции Международной космической станции — МКС 68/69 Сергей ПРОКОПЬЕВ, бортинженеры Дмитрий ПЕТЕЛИН и Андрей ФЕДЯЕВ. Этот экипаж уже окрестили «уральским»: Сергей Прокопьев – родился в Екатеринбурге, Андрей Федяев – уроженец Серова (Свердловская область), а Дмитрий Петелин окончил Южно-Уральский государственный университет в Челябинске. В этот раз космонавты прибыли с просветительской миссией – рассказывали о полете в космос школьникам и студентам, встречались с политиками и журналистами. Интервью со всеми членами экипажа одновременно удалось взять корреспонденту «Аргументов недели» Екатерине ХОЖАТЕЛЕВОЙ.

Странное чувство, когда едешь на интервью с космонавтами по проспекту Космонавтов, ведущему из Екатеринбурга в Верхнюю Пышму, расположенную в 17 км от уральской столицы. Здесь находится «Планетарий Екатеринбург» (руководитель — родной брат Сергей Прокопьева — Валентин), где и запланирована наша встреча.

НЕ УСПЕЕШЬ ОПОМНИТЬСЯ — УЖЕ В КОСМОСЕ.

— Осенью 2023 года завершилась самая длительная миссия в истории МКС. На землю вернулся экипаж корабля «Союз МС23» в составе Сергея Прокопьева и Дмитрия Петелина, а также астронавта NASA Фрэнка Рубио. Уже больше полугода вы на Земле, «Союз» приземлился 27 сентября, Dragon, на котором летал Андрей, – чуть раньше — 4 сентября 2023 года. Вы полностью восстановились, как самочувствие?

Андрей ФЕДЯЕВ: Физически я уже готов выполнять все те задачи, которые выполнял до полета.

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Комиссия пройдена, мы можем приступить к специальным тренировкам. Я себя чувствую сейчас так же, как до полета.

— Скажите, во время старта, какие ощущения испытываете, есть чувство страха?

Андрей ФЕДЯЕВ: Я отвечу так: если боксеру будет страшно выходить на ринг, какой смысл ему туда выходить – выйти побояться? Поэтому каждый космонавт, астронавт – это профессионал своего дела. И на старте, и на спуске — наиболее ответственных этапах полета, надо быть максимально собранным. Так что думать о каком-либо страхе, просто нет времени. Волнение всегда присутствует, но это уже другая история. С этим надо уметь справляться.

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Если человек отправляется в полет, как на подвиг, значит он не готов к полету. В этом плане, я бы сказал, мы идем на осознанный риск, и мы к нему готовы, готовы к различным вариантам развития событий. Это отрабатывается годами. Поэтому если человек испытывает страх, когда сел в ракету, я думаю, это не очень хорошо.

— Какие ощущения при взлете?

Дмитрий ПЕТЕЛИН: Самые незабываемые. Ты ожидаешь чего-то такого грандиозного, масштабного, ты стремился к этой цели всю жизнь. Но стартовый день так выстроен, что очень много событий: много церемониальных мероприятий происходит, надеваешь скафандр, потом ты оказываешься у ракеты, лифт поднимает к кораблю, ты уже сидишь, не успеешь опомниться – команда «Ключ на старт!». Потом старт, выведение, стыковка. Стыковка сейчас очень быстро происходит – два витка, три часа, и ты уже на станции. Этот день очень насыщенный. И ты не успеваешь даже поймать какие-то эмоции – все происходит в едином ритме.

Ощущения начинаются, когда отошли створки обтекателя, и первые лучики света попали в иллюминатор, ты увидел Землю и понимаешь, что уже в космосе. Здесь уже эмоции захлестывают: вопреки правилам, начинаем жать друг другу руки, радоваться, хотя еще впереди дорога до станции.

— Когда вы с МКС, из космоса, впервые видите Землю, какое у вас чувство?

Андрей ФЕДЯЕВ: Первый раз я увидел Землю в иллюминатор, когда наш корабль вывели на орбиту, и нам уже можно было расстегнуть ремни, снять скафандры, переодеться в другую одежду. Но мы еще находились в корабле, летели на станцию.

Земля впечатляет, поражает, насколько она кажется огромной – бескрайние моря, океаны, красота неописуемая.

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Первые ощущения, когда открываются створки обтекателя, и экипаж может наблюдать изгиб нашей планеты, мы понимаем, что выходим из атмосферы на границе космоса. И смотришь на своих бортинженеров, иллюминаторы прямо рядом с ними, как только свет появляется от сброшенных обтекателей, у бортинженеров головы сразу поворачиваются — все, значит мы уже на границе. У командира другая ситуация, надо зеркалом пользоваться: увидел изгиб, значит в открытом космосе — полдела сделано.

Дмитрий ПЕТЕЛИН: Земля действительно прекрасна! Ты смотришь, и понимаешь, что под тобой проплывают города, там, вдали, находятся твои родственники, друзья.

Действительно, есть ощущение, что ты попал в изолированное пространство, обратной дороги нет. Пройдет смена экипажа, улетит космический корабль, и ты будешь здесь долгие месяцы. Но мы, даже не подозревали, что нам повезет, и мы останемся на целый год. Поэтому есть небольшое чувство тревоги, но я думаю, это только первый раз.

«УРАЛЬСКИЙ» ЭКИПАЖ СОЗДАЛ МИКРОМЕТЕОРИТ.

— Сергей родом из Екатеринбурга, Андрей — из Серова Свердловской области, Дмитрий — закончил Южно-Уральский университет в Челябинске. Такой «уральский» экипаж был специально подобран?

Андрей ФЕДЯЕВ: Это просто случайность.

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Да, случайность, совпадение. Мы не должны были лететь вместе, но произошла нештатная ситуация (радиатор космического корабля повредил микрометеорит – прим.ред.), и мы остались еще на полгода, а Андрей, как раз в этот момент прилетел. Это уникальная ситуация, которая произошла только, благодаря случайному прилету микрометеорита в корабль.

— Как вы выдержали пребывание в замкнутом пространстве в условиях длительной изоляции? Были ли какие-то ссоры, обиды или вы настолько загружены, что об этом думать просто некогда?

Андрей ФЕДЯЕВ: На всех этапах отбора, подготовки и во время самого полета происходит психологическая поддержка. То есть при отборе смотрят, обладают ли кандидаты в космонавты необходимыми психологическими качествами. В процессе подготовки специалисты наблюдают не только за нашим психологическим состоянием, но и обучают различным приемам, как выходить из конфликтных ситуаций. И в процессе полета есть поддержка – психологи внимательно смотрят за каждым членом экипажа. Есть приватные беседы, когда они оценивают твое состояние. То есть в ходе разговора они понимают, как космонавт себя чувствует, может, ему уже домой пора возвращаться.

Ну и еще психологическая поддержка – фильмы нам присылают, музыку, телепередачи.

— Как боретесь со стрессом в космосе и на Земле, есть разница?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Я бы не сказал, что у нас был или есть, какой-то стресс, но тем не менее, бывает, когда хочется увидеть близких, немножко заскучал. В такие моменты я смотрел в наши большие иллюминаторы на Землю, думал, в каком удивительном, уникальном месте нахожусь и это убирало тоску на задний план.

Андрей ФЕДЯЕВ: Как бороться со стрессом в космосе и на Земле – для меня принципиальной разницы нет. Могу поесть, например, музыку послушать, фильм посмотреть.

— Что было в полете самым сложным?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Я бы сказал, что по сравнению с первым моим полетом, из-за нештатной ситуации — увеличение времени полёта, переход на годовую экспедицию. И за это время мы встретили пять экипажей на американских кораблях Dragon. Конечно, одним из самых сложных моментов было то, что, встречая и провожая эти экипажи, понимаешь, что тебе надо еще здесь остаться и поработать, а они полетели домой!

Но, с другой стороны, это и хорошо, потому что за счет того, что экспедиция увеличилась, мы сделали много полезной работы, которая войдет в историю. Это большое дело. До конца закончена интеграция модулей, и для нас с Дмитрием Петелиным это большая гордость!

Андрей ФЕДЯЕВ: Разлука с семьей – самое сложное. Еще сложно, когда ты готовишься к какой-то работе осознавать то, что, если ты сделаешь что-то неправильно, результаты эксперимента могут быть недостоверными и сам эксперимент может пойти, как говорится, «под откос». Вот это самое сложное – заставлять себя готовиться тщательно, чтобы потом не было обидно.

— Были ли какие-то смешные ситуации на МКС?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: С юмором у нас все в порядке, поэтому мы можем и посмеяться, и пошутить, и в эфире что-то такое сказать, чтобы народ расслабился. Наши психологи на Земле сразу отслеживают, как космонавты себя чувствуют, какой микроклимат внутри экипажа. Даже неосторожное слово, сказанное каким-то другим тоном, это сразу для них сигнал: что-то на МКС не так. Поэтому в этом плане мы старались их немножко расслабить, пошутить, чтобы они понимали, что у нас в коллективе все прекрасно.

16 РАЗ В СУТКИ ВСТАЕТ СОЛНЦЕ

На встречу с экипажем пришёл Герой России Дамир Юсупов – пилот гражданской авиации, командир воздушного судна Airbus A321 авиакомпании «Уральские авиалинии», совершившего аварийную посадку под Жуковским 15 августа 2019 года. Сам он в детстве мечтал стать не космонавтом, а пилотом вертолета МИ-8, как его отец.

У Дамира тоже есть к космонавтам пара вопросов.

Дамир ЮСУПОВ: За одни сутки МКС пролетает 16 оборотов вокруг Земли. То есть получается, 16 раз для вас встает солнце. Я в силу своей работы тоже часто меняю часовые пояса. Какой у вас режим дня? По какому времени там живете?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: То, что у нас постоянно происходит изменения день-ночь, это не влияет на наш график. Мы живем по Гринвичу. Рабочее время у нас, как на Земле, начинается с 7:30 с совещаний со всеми Центрами управления полетами, потом работаем, занимаемся физкультурой, перерыв на обед и до 19 часов вечера снова работаем. Потом – опять совещание, подведение итогов, личное время и сон. И вот – день-ночь, день-ночь – это за окном происходит, но на нас особо не влияет.

Мы уже привыкли, что каждый раз оказываемся и на темной, и на светлой стороне Земли, поэтому, даже днем, можно сфотографировать, например, ночной Екатеринбург или другие города.

Дамир ЮСУПОВ: Когда выходите в открытый космос, не страшно оторваться и улететь в никуда?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Действительно, это серьезная ситуация, когда не дай Бог, произойдет расстегивание двух страховочных фалов (специальные тросы, которыми космонавт фиксируется к кораблю) и потеря контакта со станцией. В этом случае вариантов не так много. Если человек отойдет от станции, то ему помочь уже не представляется возможной за короткое время. Скорее всего, он станет искусственным спутником Земли, пока не войдет в атмосферу. Поэтому, когда космонавт выходит в открытый космос, ему помогают с Земли инструкторы, которые видят, как мы работаем. И если какой-то из карабинов расстегнется, нам об этом сразу же скажут. Есть протокол страховки, чтобы обязательно было две точки касания – один фал пристегнут, второй – можешь переместить. В этот момент ты должен одной рукой держаться за поручень, то есть всегда должно быть две точки соприкосновения. Вариантов других нет.

Но, когда космонавт работает там 8 часов, руки уже не слушаются, и можно уже пропустить что-нибудь. Например, фал не полностью зацепил. И был случай лет 15 назад, когда у космонавта оба фала были расстегнуты. Он говорит, что тогда откуда-то почувствовал толчок, обратно к станции. Это был серьезный случай. Ему до сих пор все это вспоминают.

— Какие ощущения испытываете при выходе?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Первое ощущение, когда открываешь люк, кажется что голову высунешь и тебя начнет сдувать, но на самом деле ты не ощущаешь никаких воздействий – что ты был внутри шлюзового отсека, что вышел за пределы люка – все примерно одинаково, потому что воздействие атмосферы на этой высоте минимальное, мы его просто не ощущаем.

Скорость чувствуется, потому что видишь, как пролетаешь большие регионы на Земле и понимаешь, с какой скоростью ты несешься.

— Как часто члены экипажа выходят в открытый космос?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Не все космонавты, которые пребывают на станции, выходят в открытый космос. У нас есть программа полета, которая для одних предусматривает такие выходы, для других – нет.

Нам с Дмитрием повезло: у нас первоначальный план был пять выходов в открытый космос, но из-за того, что произошла ситуация с разгерметизацией корабля, экспедицию продлили на полгода, поэтому мы выполнили еще один. То есть шесть выходов в открытый космос за одну экспедицию – это почти рекорд. Мировой рекорд сейчас принадлежит российскому космонавту Сергею Крикалеву и американскому астронавту Эндрю Ричарду Моргану – семь выходов в открытый космос за один полет.

Мы достаточно продуктивно провели это время и сделали большую работу. Благодаря Андрею Федяеву, который на МКС выполнял работу оператора робототехнической руки, мы закончили интеграцию нового модуля в российский сегмент, присоединили новую шлюзовую камеру, переносной радиатор. Все это было сделано Андреем с помощью робототехнической руки, потом испытали эту руку для перемещения космонавта: я сидел в специальной корзине, которая была прикреплена к робототехнической руке, и Андрей меня перемещал. Мы выяснили, что это возможно. И теперь мы можем пользоваться таким способом, чтобы осматривать корабль снаружи, что-то чинить.

Сейчас строительство Международной космической станции закончено. И в этом виде российский сегмент МКС, скорее всего, останется до конца своего существования.

МИССИЯ ВЫПОЛНИМА.

— Какая у вас была миссия, какие исследования вы проводили во время полета?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Каждый космонавт знает заранее, чем будет заниматься во время своей миссии. У нас за полтора-два года до полета идет назначение в экипаж, и тут уже понятно, у кого какие обязанности. Потому что существуют определенные этапы развития станции и, исходя из этого, есть соответствующие задачи. Плюс научное оборудование, которое планируется задействовать в этот период, также подразумевает подготовку для конкретных космических экспериментов.

В этой экспедиции мы, в первую очередь, готовились к внекорабельной деятельности для того, чтобы закончить интеграцию нового модуля в общий сегмент российской станции. А по научному оборудованию около 50 экспериментов у нас было назначено: примерно на каждого члена экипажа по 15-20 экспериментов, и выполняли их, какие-то – совместно, какие-то – отдельно.

Эти эксперименты связаны с космической медициной, с методикой освоения космического пространства, биология космическая, исследование Земли из космоса. Также есть эксперименты, относящиеся к популяризации космической деятельности: это проведение сеансов любительской радиосвязи, видеосеансов.

Мне досталась интересная задача: 3D-печать в космосе на биопринтере – это печать живой ткани в условиях невесомости, то же очень интересный эксперимент. Вот в этом полете у Дмитрия Петелина была задача заниматься фотобиореактором: это проращивание водорослей, чтобы получить кислород для жизнедеятельности. Плюс эта масса водорослей, она в будущем может являться питанием для космонавтов.

Также в многозональной печи делали различные сплавы. То есть, такие перспективные эксперименты, которые в будущем повлияют на науку.

— Болеют ли космонавты на МКС? Если это случается, как вы получаете медицинскую помощь?

Андрей ФЕДЯЕВ: Вирусных заболеваний нет, потому что перед стартом космонавты и астронавты на протяжении всей своей деятельности проходят медицинский контроль, у нас это происходит раз в три месяца. Естественно, перед стартом выдерживается двухнедельный карантин. В общем, прилагаются все усилия, чтобы не завести никакие вирусы на МКС.

Что происходит на станции – это различного рода травмы: царапины, ссадины, ушибы. Например, рука соскользнула во время работы, куда-то полетел, ударился. Еще могут быть простудные заболевания: возле вентилятора долго находился, холодный воздух, простыл. Всё.

Еще бывает, что с зубов коронки слетают. Пломбы ставили. У нас очень большой арсенал медицинских препаратов и приспособлений, в том числе, и для хирургического вмешательства. У каждого космонавта есть медицинская подготовка, но кто-то из космонавтов в этом вопросе главный – бортовой врач. Есть даже дефибриллятор. Мы умеем оказывать первую помощь – делать искусственное дыхание, непрямой массаж сердца.

Дмитрий ПЕТЕЛИН: Слава Богу, это не пригождается. Интересная история была: с нами летал американский астронавт, он врач по образованию, и вот у него выпала пломба. Два раза ему безуспешно пытался помочь американский коллега. Но в итоге он сам себе с третьего раза поставил пломбу. Вот такие вещи бывают.

— Скажите, в скафандре удобно?

Андрей ФЕДЯЕВ: Да, в скафандре, очень удобно. Тут у нас представители разных скафандров, если можно так выразиться. Я летал на американском космическом корабле Crew Dragon, и скафандр был американский. Он сделан по тем же принципам, что и российский, законы физики не обмануть. Но он просто выглядит по-другому. В нем удобнее стоять, чем в нашем. Он тоже тебя заставляет немного сжаться, но не так сильно, как наш.

Но наши скафандры «Сокол» предназначены именно для той позы, в которой космонавт находится в корабле, чтобы человеку было удобно сидеть. Американский немного по-другому выглядит.

Мы не можем напрямую сравнивать эти два скафандра «Сокол» и SpaceX, потому что скафандр делается под конкретный корабль – «Союз» и Dragon. В плане эргономики – это субъективные ощущения. В нашем скафандре, мы можем руку повернуть, как хочешь – шарнир есть. SpaceX — доступ только перед собой. Но дело в том, что в нем все управление, когда ты в скафандре и привязан, происходит при помощи пульта, рядом – три экрана с тачскрин (экран с системой чувствительных сенсоров), есть ряд физических клавиш. И этого расстояния достаточно.

Вот, например, у вас есть маленькая двухкомнатная квартира – хрущевка и современная студия. Вот, кому что больше нравится. По площади, практически одинаковые.

Между этими двумя системами – больше 50 лет, они и задумывались по-разному. А по внешнему виду, конечно, «Союз» — это большие клапаны, много клавиш. Dragon выглядит, как современный белый самолет, лайнер. Ты садишься, и все вокруг такое белое.

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Этот вопрос, кстати, был задан человеку, который летал в российском скафандре «Сокол», а потом полетел в скафандре на корабле Dragon от Илона Маска. Это был Андреас Могенсен (астронавт Европейского космического агентства (ЕКА), первый астронавт — гражданин Дании и 544-й космонавт мира, доктор философии). Его спросили, в каком скафандре ему было удобнее, и он оценил наш скафандр «Сокол», потому что он регулируемый. Может немного измениться антропометрия, так как полет может длиться от полугода до года: за это время можно набрать либо чуть сбросить вес, примерно на 3 см мы меняемся. Так вот, он сказал, что в этом плане наш скафандр лучше.

А так, конечно, американский скафандр был разработан относительно недавно, поэтому внешне выглядит эффектно. Андрей Федяев в нем был, как штурмовик из «Звездных войн».

Дмитрий ПЕТЕЛИН: Скафандр должен быть не только удобен, главное, он должен быть надежен — сохранять здоровье и жизнь космонавта при возвращении с орбиты и при старте. И эту функцию наши «Соколы» выполняют на 150% — это точно.

— Как Вы общались с иностранными коллегами?

Дмитрий ПЕТЕЛИН: Одним из требований к космонавту при отборе является знание иностранного языка, желательно английского. Дело в том, что часть подготовки, а это несколько месяцев, по изучению американского сегмента Международной космической станции (МКС), мы проходим в центре НАСА — космическом центре имени Линдона Джонсона в Хьюстоне. Поэтому хотя бы на уровне понимания, мы должны знать английский. Также как у иностранных астронавтов есть требования к изучению русского языка, потому что они изучают российский сегмент, и некоторые из них летят на российском «Союзе».

На МКС мы общаемся, можно сказать, на смешанном языке. Больше упор на английский, потому что наши американские коллеги немножко ленятся. Ну, и мы стараемся на простом английском общаться. А вот европейские коллеги, они больше мультилингвисты, изучают русский.

А в плане межкультурного общения – все хорошо. И это замечательно, что представители разных стран могут в космосе общаться и работать на благо всего человечества.

ПРИРУЧИТЬ ДРАКОНА

— Сергей, Вы уже дважды летали на «Союзе». Мечтаете ли побывать в космосе на корабле Dragon?

— В принципе, это было бы неплохим опытом для разнообразия еще освоить другой тип космического корабля. Если мне позволит начальство. Дело в том, что опытные космонавты после полета, практически сразу распределяются, в следующий экипаж, на следующий полет. Посмотрим, как у нас будет с местами.

— Как отбирают для полета на Dragon?

Андрей ФЕДЯЕВ: Кто свободен, тот и полетел.

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Это становится известно года за три. У нас есть программа перекрестных полетов с США, когда американский астронавт идет к нам в экипаж, а российский космонавт – на Dragon. И в ситуации, если не долетит один из кораблей, чтобы обязательно там был один из членов экипажа другой страны. Это делается для того, чтобы на каждом сегменте МКС был представитель данного космического агентства.

— Раньше полёт в космос был мечтой любого мальчишки, а как теперь? Растёт смена?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Считаю, что у нас прекрасная молодежь. Было много встреч с молодыми людьми из разных образовательных учреждений: вузов, техникумов, колледжей. И они интересовались, как полететь в космос. Мы очень надеемся, что кто-то из них станет космонавтом, конструктором или ученым, который будет работать в космической сфере.

Андрей ФЕДЯЕВ: Я хотел добавить, что практически на каждой встрече есть вопрос о том, как стать космонавтом. То есть, дети этим интересуются. Смена растет.

ДРУЖИМ СЕМЬЯМИ – ВСЕ ОТЛИЧНО

— Какие планы на 12 апреля – День космонавтики?

Андрей ФЕДЯЕВ: Выступать также, как сейчас, рассказывать молодежи о том, как летают космические корабли за пределы атмосферы. 12 апреля для нас не просто праздник – это работа.

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Я считаю, это поколение уже выросло в условиях цифровизации, и это откладывает определенный отпечаток. Но к нам на отбор приходят молодые люди, и мы видим, что среди них есть талантливые, способные полететь в космос, прийти к нам на смену. Поэтому мы верим в нашу молодежь, она у нас прекрасная! Им подсказывать не надо, они сами все знают.

— Скажите, конкурс в отряд космонавтов, когда вы поступали и сейчас изменился?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Примерно одинаково. У меня еще был закрытый набор, и количество заявлений не такое большое. Сейчас открытые наборы. В первом таком Андрей принимал участие.

Андрей ФЕДЯЕВ: Тогда у нас было порядка 300 человек на место, сейчас четвертый набор заканчивается уже – порядка 1500 заявлений. А вот количество допущенных претендентов к очному этапу отбора, примерно, как и раньше — около 50 человек.

— Когда следующий полет?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Следующий – не раньше 2026 года.

Андрей ФЕДЯЕВ: Не раньше, точно.

Сергей ПРОКОПЬЕВ: У нас полетная линейка немножко изменится, поэтому загадывать не будем.

— Не устаете ли вы друг от друга после полета? На Земле дружите семьями или отдыхаете друг от друга?

Сергей ПРОКОПЬЕВ: Иногда были случаи, когда экипажи после полета не общались. Но у нас все хорошо – мы не ссорились, не разбегались, поэтому после полета остаемся друзьями, дружим семьями – все отлично.

ДОСЬЕ «Аргументов недели»:

Сергей Валерьевич ПРОКОПЬЕВ — российский космонавт-испытатель отряда космонавтов Роскосмоса. Родился 19 февраля 1975 года в Свердловске (сейчас — Екатеринбург). 122 космонавт СССР/России.

Совершил космический полёт на транспортном пилотируемом корабле «Союз МС-09» в июне-декабре 2018 года к Международной космической станции. Участник основных космических экспедиций МКС-56/57. Продолжительность полёта составила более 196 суток.

21 сентября 2022 года в качестве командира экипажа ТПК «Союз МС-22» стартовал к МКС. Участник космических экспедиций МКС-67/МКС-68/МКС-69. 27 сентября 2023 года вернулся на Землю на корабле «Союз МС-23». Полет составил 370 суток 21 час 22 минуты, что стало самым длительным полетом по программе МКС.

За два полёта совершил восемь выходов в открытый космос общей продолжительностью более 55 часов, а общая продолжительность полётов составила 567 суток 15 часов 12 минут.

Андрей Валерьевич ФЕДЯЕВ — российский космонавт-испытатель отряда космонавтов Роскосмоса. Родился 26 февраля 1981 года в Серове Свердловской области. 600-й космонавт мира[1] и 130-й космонавт СССР/России.

Совершил космический полёт в составе экипажа миссии SpaceX Crew-6 на американском частном многоразовом космическом корабле Crew Dragon компании SpaceX, который стартовал 2 марта 2023 года к Международной космической станции и 4 сентября 2023 года, после 185-суточного полёта, вернулся на Землю. Участник космических экспедиций МКС-68/МКС-69. Стал вторым российским космонавтом, совершившим полёт на корабле Crew Dragon.

Пробыл в космосе 185 суток. 22 часа. 42 минуты.

Дмитрий Александрович ПЕТЕЛИН – российский космонавт-испытатель отряда космонавтов Роскосмоса. Родился 10 июля 1983 года в городе Кустанай Казахской ССР (ныне – Республика Казахстан). 128-й космонавт СССР/России. Окончил аэрокосмический факультет Южно-Уральского государственного университета. В 2006 году получил диплом инженера по специальности «самолёто- и вертолётостроение».

21 сентября 2022 года стартовал с космодрома Байконур к Международной космической станции в качестве бортинженера экипажа транспортного пилотируемого корабля «Союз МС-22» и космических экспедиций МКС-67/МКС-68/МКС-69. Совершил шесть выходов в открытый космос продолжительностью более 39 часов. 27 сентября 2023 года вернулся на Землю на корабле «Союз МС-23». Полёт составил 370 суток 21 час 22 минуты, что стало самым длительным полётом по программе МКС.

Crew Dragon

Dragon 2 (также известный как Crew Dragon и Dragon V2) — американский многоразовый пилотируемый космический корабль компании SpaceX, основателем, генеральным директором и главным инженером которой является американский предприниматель, инженер и миллиардер Илон Маск.

Разработан по заказу NASA. Предназначен для доставки на МКС экипажа до четырех человек и возвращения их на Землю. Выводится на орбиту ракетой-носителем Falcon 9 со стартового комплекса в Космическом центре имени Кеннеди. Спускаемая капсула возвращается на Землю приводнением.

Андрей Федяев в скафандре SpaceX, предназначенном для членов экипажа корабля Grew Dragon. Фото предоставлено Центром подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина